Наваждение

Но струсить и, так ничего и не выяснив, вернуться назад, конечно, немыслимо. Возвратится мучительная неуверенность и неопределенность: снова провал в памяти, бесплодные попытки дознаться, что же все-таки случилось наверху, снова недомолвки и игра с Джаджем, тайные визиты, ответные визиты, унизительные интриги и хитрости и в итоге снова духовная и физическая неуравновешенность, нервозность… И как следствие — взрыв! Неужели она столь непростительно слаба и малодушна, столь не уверена в собственной нравственной выдержке, что не может провести с этим странным человеком в уединенном месте каких-нибудь десять минут, причем с единственной целью — раз и навсегда покончить с ним всякие отношения?.. Дело грозит зайти в серьезный тупик, и, струсив, она, похоже, лишит себя единственной возможности выбраться из сложного и запутанного положения.

Да, судя по всему, выход один: еще раз встретиться с Джаджем… не для собственного постыдно скрываемого удовольствия, а явиться и положить конец недопустимым, слишком далеко зашедшим отношениям. Как это сделать? Неясно, но ведь он джентльмен и, разумеется, в столь двусмысленной ситуации сам должен обо всем позаботиться и придумать какой-нибудь план… В конце концов, он владелец этого ужасного дома и потому отвечает за происходящее. Если в доме полно тайн, которые нуждаются в разгадке, у него все равно нет никакого права впутывать ее во все осложнения…

Изабелла встала и бессознательным жестом поправила платье. Медленно поднявшись наверх, снова оказалась в знакомой передней с тремя дверьми. Решительно подошла к средней, резко повернула ручку и вошла в комнату, где в понедельник встретилась с Джаджем.

В комнате ничего не изменилось: те же голые, обшитые панелью стены, полированный пол и одинокая резная скамья со спинкой напротив. Беспокойно оглядевшись, она присела в напряженном ожидании…

Минут через пять дверь открылась и вошел Джадж. Остановился, тревожно взглянул на Изабеллу и закрыл дверь, которая, однако, снова слегка приоткрылась. Изабелла серьезно смотрела на него.

— Как видите, я сбежал. Можно присесть?

— Пожалуйста! — Изабелла подвинулась.

Наступило неловкое молчание. Так и сидели они, в смущении, на некотором расстоянии друг от друга. Тишину нарушила Изабелла:

— Я твердо, окончательно решила больше сюда не приходить, прошу вас подумать, как покончить с подобным неприятным положением.

— Понимаю.

— Странность и неопределенность наших отношений сделала мою жизнь невыносимой.

— Напрасно я принял ваш подарок. Отсюда все беды. Мне следовало помнить, что, спустившись вниз, мы все забудем и могут возникнуть непредвиденные осложнения.

— Мы оба виноваты, но сейчас важно другое. Я больше не намерена посещать ваш дом, поэтому прошу вас каким-нибудь образом предотвратить необходимость подобных визитов.

— Обещаю. Перед уходом я напишу записку и положу в карман — потом обязательно ее найду… А как с третьей комнатой — ведь мы собирались…

Взглянув на него, Изабелла непроизвольно слегка вскрикнула.

— Что случилось? — спросил Джадж.

— Ничего… как молодо вы выглядите!

— Вы тоже странно другая… Не моложе, не красивее… а, пожалуй… удивительнее… Несомненно, сказывается влияние этой колдовской, мистической комнаты.

— Вы так и не представляете, где мы находимся?

— Нет.

— А ведь комната сделана людьми, — Изабелла показала на стены.

— Да, надо надеяться. Тем не менее здесь все как во сне… и вместе с тем не припомню, чтобы когда-нибудь я переживал столь острое чувство реальности.

— Я долго размышляла, случайность или судьба в прошлый раз свела нас вместе. Похоже, наша встреча устроена какими-то силами, самим домом, наверное; причем наши собственные намерения и желания совершенно не при чем… Как вы думаете, такое возможно?

— Трудно себе представить. Какой смысл некой невидимой силе обращать меня в преследователя, а вас — в жертву?

— А разве не оба мы жертвы? Мне кажется, мы как мотыльки вьемся у лампы. У мотылька нет памяти — лишь инстинкт, способность страдать и погибнуть… Я не вижу этому конца — мы снова и снова будем стремиться сюда, пока не сгорят наши крылья! — задыхаясь, прерывая мысль, проговорила Изабелла.

Джадж подвинулся к ней и взял за руку — бережно и деликатно.

— Мы не мотыльки, мы существа, наделенные разумом, и разобьем лампу, не дожидаясь трагедии. Если понадобится, я запру дом и надолго уеду за границу. Пройдет время, и вы все позабудете.

Изабелла улыбнулась странной грустной улыбкой.

— И вы решитесь?

— Да, коль скоро под угрозой ваше счастье. Ради вас я готов сжечь дом дотла.

— Я знаю.

— Знаю, что знаете, и в этом — моя награда.

Они помолчали. Она сидела спокойно, рука в его руке.

— Именно потому, — немного погодя начала Изабелла, — что вы не домогаетесь, как другие мужчины, я позволяю вам больше. Понимаете?

— Да будет так! — сказал Джадж.

— Вы согласны?

— Я открыл вам свои чувства, и вы не разорвали нашей дружбы — вот наши отношения, и я не нарушу заповедную границу.