Наваждение

– Хватит! – одернул ее Дмитрий, – Ты что, не видишь, что тут кругом асфальт? Где мы ее похороним, твою собаку?

Вера оглянулась вокруг, нервно сжавшись и вся дрожа. Ее мокрые волосы свисали с головы словно сосульки, а тушь стекала по щекам, и губы стали синими от холода. Дождь пошел с новой силой.

– Тут везде асфальт! Везде! – прокричал сквозь шум дождя Дмитрий.

– Сделай что-нибудь! Прошу тебя! – сказала она и снова заплакала.

Дмитрий отковырял собаку, достал из багажника мешок и осторожно упаковав ее, выбросил в мусорный бак. Вера стояла и ничего не говорила. Только все время плакала и смотрела в асфальт. Словно переживала личную трагедию. Будто погиб близкий ей человек.

– Все, хватит! Домой пойдем. Бред какой-то, – сказал он и еще раз посмотрел в сторону бака, где лежала собака.

«Плохой знак», – опять мелькнуло в голове.

Через десять минут они были дома. Вера лежала в теплой ванной и о чем-то думала. Дмитрий сидел на кухне и пил виски. Этим вечером они не занимались любовью, а просто легли на разные половинки кровати и закрыли глаза. Вера заснула быстро, а Дмитрий иногда вставал и ходил по комнате – ему не спалось. Он встретил рассвет на кухне – в бутылке еще оставалось немного виски, а тлеющая в пепельнице последняя сигарета испускала остатки дыма. На подоконнике появились первые лучи солнца.

Глава 8: Семья

Утром они не разговаривали. Казалось, что в их отношениях случилось что-то непоправимое, что-то ужасное и эти отношения вот-вот закончатся. Измена? Потеря ребенка? Смерть близкого человека? Такие мысли лезли в голову при виде Веры. Дмитрий ходил вокруг нее и не знал, как себя вести. Ведь он ни в чем не виноват. Ну да, он напился, но не более. Тем более, что к последнему Вера была равнодушна и сама любила выпить. Неужели мертвая собака так могла ее расстроить? Так рассуждал Дмитрий, накрывая завтрак.

– Что случилось? Ты почему такая убитая? – начал он. Напряжение изводило его и ему хотелось разрядить обстановку.

– Все нормально.

– Что нормально? Ты бы себя видела. У тебя словно горе какое-то в семье случилось.

– Я тебе говорю – не обращай внимания.

– Слушай, мы все, конечно со странностями, но устраивать такое из-за какой-то дохлой дворняги – это, по-моему, слишком!

Вера посмотрела на него таким взглядом, что у Дмитрия перехватило дыхание и все внутри сжалось. От неожиданности он сделал шаг назад.

– Ты чего на меня так смотришь? – начал он.

Вера молча встала и подошла к нему. Взяв его за руку, она спросила:

– Тебя часто били? А?

– Не понял? В каком смысле?

– В прямом! Ногами и руками. По-настоящему.

– Нет, то есть я не помню даже, – от вопроса Веры Дмитрию подурнело, от неожиданности он присел на стул. Но Вера не унималась:

– Так вот, мой первый муж бил меня через день!

– За что? – взглотнул Дмитрий.

– Ревновал, он сам из Дагестана был.

– К мужчинам?

– Ко всему. Ревнивый был человек – и по поводу, и без повода.

– Но не ногами же…, – зачем-то сказал Дмитрий и сам смутился от своей фразы.

– Ногами не часто, за дело только.

– За какое еще дело?

– Гуляла когда от него.

– Ладно, я понял – муж тебя по молодости бил, ты от него гуляла. Но собаки-то тут причем.

– А вот и при том. Один раз он меня избил, сломал мне почти все ребра, и бросил на улице, а сам уехал. Я всю ночь тогда в луже провалялась, думала, уже не выжить мне. А рядом дворняга бегала все время, такая же вот, как мы вчера похоронили, и скулила и лаяла.

– И чего? – не понял Дмитрий.

– А того, что так она людей звала на помощь. Ближе к утру дворник прибежал ее выгнать и меня увидел. Говорит, я тогда уже без сознания была и крови много вытекло. Он-то и вызвал скорую.

– Спасла она тебя, выходит?

– Спасла, врачи сказали: еще бы час и все.

– А муж чего?

– Ушла я от него. Уговаривал остаться, все-таки дочь у нас общая.

Про дочь Дмитрий услышал первый раз. Он даже и не подозревал, что у Веры были дети.

– А почему ты раньше от него не ушла? Зачем терпела все это?

Вера вдруг села Дмитрию на колени и обняла его обеими руками.

– Терпела, потому что боялась одна оставаться. Я ведь мать похоронила, когда мне 12 было, а отца даже в глаза не видела. Говорят, он ушел от матери, когда я еще не родилась.

Дмитрию от напряжения вдруг стало не по себе. Он встал, открыл форточку и сделал несколько глотков свежего воздуха. Вера, заметив это, остановилась.

– Продолжай, – попросил он.

– А что, собственно, продолжать? Тетка меня растила. Ух, не любила она меня!

– А ты что?

– Я вот за первого попавшегося и вышла, чтобы от нее сбежать. Плохо мне с ней было. Только вот что не била и кормила, а так – слова доброго от нее не слышала.

Сказав это, Вера прикоснулась ладонями к своим щекам и заплакала. Тихо и нежно, так, что у Дмитрия защемило от боли сердце. Он подбежал к ней, упал на колени и стал нервно обнимать, а после целовать ноги Веры.

– Ты теперь никогда одна не будешь, я всегда с тобой теперь. Никому в обиду не дам, бедненькую мою. А хочешь завтра в горы? Там так здорово, тебе понравится!