Наваждение

Лиза замерла на мгновение, что совсем не помешало ему и дальше исследовать ее, подобравшись к мягкой и нежной мочке уха. Прям, как конфета. Была такая сладость в его детстве: яблочная пастила. Сладкая, аппетитная, но не приторная из-за яблочной кислинки. Вот и Потеряшка на эту сладость походила. Да и очень уж ему нравилось, как ее тело ложилось ему в ладони. А Дима, хоть и ждал ее ответа, не медлил и уже плотно занялся исследованием всех представившихся возможностей. Без нахрапа, а с удовольствием. Прошелся по ее плечам, с легким нажимом провел по голым рукам, обхватил талию, плотнее прижав девчонку к себе. Она не отступила. Другой рукой он стянул резинку, распустив ее волосы.

Именно в этот момент Лиза повернула лицо так, что ее губы перед его ртом оказались, и глянула на него неуверенно, а вот заговорила решительно, хоть и тихо:

- Нет, Дмитрий Владленович, не против. Нравитесь. Очень.

Он довольно усмехнулся:

- Дима. Когда мы вдвоем, не надо так официально. Расслабься, - позволил Калиненко ей, и уже с полным правом завладел ее ртом.

Да и руки его активней продолжили изучать тело Лизы, попутно расстегивая попадающиеся пуговицы на платье. А вот девчонка, несмотря на то, что даже как-то успокоилась и перестала дрожать, что ощущалось, просто стояла. Только на поцелуй отвечала боле-менее уверенно, в остальном, похоже, просто не ориентировалось. И хоть пару месяцев назад он и сам в это, наверное, не поверил бы, сейчас Калиненко понравилась эта полнейшая неопытность. Во-первых, разнообразие, новизна ощущений, что при его образе жизни ой, как ценилось. А во-вторых, прекрасная возможность вылепить из этой девчонки то, что ему захочется, научить полностью соответствовать своим запросам, предпочтениям и желаниям.

- Первый раз? – скорее для формы уточнил он, и так понимая, что девчонка точно целка.

Развернул ее к себе спиной и полностью расстегнул последние пуговицы на платье.

- Первый, - она смутилась так, что излучала это чувство даже спиной и затылком.

Калиненко это смешило, однако желания не притупляло. Да и сама девчонка подавала все признаки возбуждения: дыхание ее частило и сбивалось, обжигая жаром его рот и руки, сердце тарахтело, он ощущал его частые удары своей грудью. И взгляд, когда она через плечо посмотрела на него, был просто одурманенный.

- Я не очень знаю, что и как. Только в теории…

Он все-таки рассмеялся. И как-то с этим весельем весь напряг последних месяцев на задний план отодвинулся. Вот честно. Все-таки не ошибся – эта девчонка точно будет его отдушиной, снимая любое напряжение, даже то, которое умом не сразу ощущается.

- Не боись, боец, - Калиненко снова повернул ее к себе, уже спустив с плеч платье послушно поддающейся Лизы.

Ткань упала на пол. Он переступил, увлекая девчонку к дивану у окна.

– Ты у нас девочка способная, это мы уже знаем. Особенно, если тебе нравится, я запомнил, - подмигнул все еще краснющей от смущения Лизе, и уверенно положил ее руку на пуговицы своей рубашки, демонстрируя, что она должна сделать.

Немного неловко, чуть деревянными пальцами, она принялась расстегивать рубашку, пока сам Калиненко с удовольствием обхватил ее грудь, легко прижал через бюстгальтер. Ему понравилась эта полнота, даже немного великоватая для ладони.

- Честно скажу, в первый раз фейерверка не обещаю, - наклонив голову, пока она неумело стаскивала с его плеч сорочку, он прижался ртом к напряженному соску. Лиза ойкнула и задохнулась. Замерла. – А вот дальше в обиде не оставлю. Будет интерес учиться, - оторвавшись от груди, он опять завладел ее ртом, теребя влажный сосок пальцами.

И судя по всему, девчонка очень даже не возражала. Да и прижималась к нему уже куда активней, без понукания опустив руки к ремню брюк, взявшись за застежку.

Сидеть было непривычно неудобно и она, то и дело, ерзала. Правда, старалась делать это незаметно, чтоб охранник, которому Дмитрий Владленович поручил отвезти ее домой, ничего не понял. Ведь она так постаралась, приводя себя в порядок и точно знала, что внешне ничего в ней не выдает того, что случилось около часа назад. Даже воспользовалась душем в кабинете Дмитрия Владленовича. Он ей разрешил, собственно, сам предложил. Все внешние улики были уничтожены: прическа в порядке и платье помято не больше обычного, а легкий румянец, который не удалось уничтожить даже многократным умыванием холодной водой, наверняка, не видно в темноте. Вот только внутренние изменения и ощущения было не так просто приглушить, и Лиза никак не могла перестать обо всем этом думать, минута за минутой воскрешая все произошедшее.

Она очень странно себя ощущала. Как-то пришибленно, устало, и при этом – обновленной и чуть ли не парящей. Хотелось спать. И смеяться от какого-то щекотного счастья. Но при всем этом у нее не было какого-то однозначного мнения о случившемся.