Наваждение

Но Лиза не могла его послушать, как раз потому, что о ребенке в тот момент и думала. А все эти мужчины казались ей угрозой. Видит Бог, глупо, но на какой-то миг ей показалось, что они просто могут лишить ее ребенка насильно, ведь Лиза никак не могла вырваться из удерживающих ее рук!

- Я не хочу! Не хочу, понимаете?! – уже открыто зарыдала она.

- Понимаем, - врач мягко кивнул, помогая Казаку устроить ее на диване. И в контрасте с этим, яростно хлопнул по кнопке экстренной помощи. – Все хорошо, Елизавета, - вновь повернулся врач к ней. – Мы знаем, что вы не хотите навредить ни себе, ни ребенку. Просто слишком много всего с вами произошло. Все нормально. Сейчас мы вам поможем, успокоим…

Врач продолжал ее мягко осматривать, заглядывая то в глаза, то ощупывая шишку на затылке, благодаря тому, что Виталий и Дима не давали Лизе подняться. И она даже притихла, на какую-то секунду, прислушиваясь к нему. Но тут в палату, резко хлопнув дверью, ворвались еще какие-то люди, а врач начал аккуратно ощупывать ее живот, и Лиза не выдержала:

- Я не буду делать аборт, - вновь заплакала она, вцепившись теперь в Николая Сергеевича. – Не позволяйте им… - почти умоляла она, увидев в руках у пришедшей медсестры шприц и какие-то лекарства на стойке капельницы. Врач кивнул помощнице.

Это почему-то дико напомнило ей операционную, где Лизе делали аборт в прошлом.

- Лиза! Да уймись ты! – Дима обхватил ее за плечи, удерживая руку, чтобы медсестра могла ввести иглу. – Ну не дура же! Хватит! Прекрати истерику, родная!

- Никакого аборта, - похоже, действительно удивившись, покачал головой Николай Сергеевич. – Сейчас мы вас успокоим, снимем тонус, который, кажется, появился… Все хорошо, Елизавета. Дышите. Вам надо успокоиться.

Но она правда не могла. Отвернулась, благодаря тому, что Виталий отошел, освободив место персоналу. Сжалась вся, неспособная лишь выдернуть руку, и пыталась свернуться клубком, словно так могла защитить себя и ребенка.

- Лиза, - тихо, почти ей на самое ухо, проговорил Дима, явно пытаясь «достучаться» и продолжая удерживать ее голову у себя на плече. – Никто тебя не тронет. Слово даю, родная. Слышишь? Веришь мне? – ладонью убрал волосы с ее лица, пытаясь поймать ее взгляд.

Над ними врач переговаривался с медсестрой, но Лиза не слышала слов. Дима заглушал, отгораживал ее. И Лиза только зажмурилась и помотала головой, не в силах удержать слезы, бегущие из глаз. Руку забрать не могла, а ей уже подключили какую-то капельницу.

- Не веришь? – хмыкнул он, но уже без крика или раздражения. – Почему? Думаешь, совру тебе? Сейчас наколят и повезут куда-то?

- Тебя не интересует все, что для тебя не важно, - еле сумела прошептать Лиза. – Наш ребенок никогда значения не имел. Я…

- Ты для меня важна!

Вдруг резко прервав ее, отрезал Дима. Громко, снова едва не гаркнув, будто злился, что Лиза никак не выйдет из своей истерики и несет глупости.

- Хочешь ляльку – играйся. Вообще не вовремя, и не говори потом, что я не предупреждал. Но, ради Бога! Играйся. И прекращай уже реветь! Умная же, а такой цирк устроила.

Дима как-то скривился и попытался иначе сесть, продолжая держать ее голову руками у себя на плече.

И Лиза притихла. Может, конечно, лекарство начала действовать, кто знает, но слова Димы просто оглушающе подействовали на нее. Так, что Лиза действительно замерла и прекратила вообще двигаться. И медперсоналу уже не мешала. Только смотрела на Диму, уже не пытаясь увернуться от его рук. Истерика сменилась ступором, похоже. Но ее уже второй раз за сутки так огорошили тем, что казалось невозможным. Картина вселенной вдруг рассыпалась на кусочки. И, вероятно, в сознании сработали какие-то предохранители.

Однако тишина в палате не воцарилась. Стоило ей умолкнуть, как разорался врач, которому медсестра указала на пятна крови на диване. И так как состояние Лизы к этому отношения не имело, вывод напрашивался один – у Калиненко все-таки разошлись швы. Так что ее лишили опоры, «вытащив» Диму. И повезли его заново зашивать рану.

«В перевязочной и без наркоза», грозно сообщил врач. «В назидание».

Лиза же осталась в палате под присмотром медсестры и Казака, выглядевшего немного растерянным. И послушно лежала «под капельницей», как-то иссякнув, даже на вопросы о самочувствие отвечала мимикой.

Калиненко вернулся через полчаса, ей как раз закончили вводить препараты и, велев пока не двигаться обоим, все ушли. Даже Виталий, хоть этот и бросил, что через пять минут вернется.

- Притихла? – с некоторым сарказмом уточнил Дима, явно испытывая дискомфорт из-за раны и стараясь лечь удобней.

- Зашили? – вместо ответа, тихо спросила она.

Дима хмыкнул.

- Заштопали, - согласился он. – Пугали, что шрам будет. Но я их успокоил, что меня жена из-за этого не разлюбит. – Он как-то хитро глянул на нее через палату.

- М-г-м… - невнятно согласилась Лиза, глядя в потолок. Для кого новость, что она его любит?