Наваждение

Родители перешли на шепот, и я перестала что-либо понимать. Нехотя оторвалась от замочной скважины. Суть разговора осталась мне неясной. Наверное, стоило спросить в лоб, чего так опасается отец, но заранее знала, что мне не ответят. Да еще и упрекнут в чрезмерном любопытстве. В нашей семье существовали тайны, истоки которых были мне неизвестны. Такой уклад устраивал всех. Всех, кроме меня. Но до чувств Эрики никому не было дела.

Желая сохранить очередной их разговор в тайне, я на цыпочках зашла за угол, а затем, громко стуча каблуками, прокричала:

— Принимаю поздравления и подарки!

Дверь сразу распахнулась, и счастливая родительница раскрыла мне свои объятия. Подставляя отцу щеку для поцелуя, скосила взгляд на монитор, на котором высвечивались названия страны и города: Словакия, Нове Место над Вагом. Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, куда намылились мои предки. Подтвердил догадку и клочок бумаги, обнаруженный возле телефона. На нем крупным каллиграфическим почерком матери было выведено название гостиницы в вышеупомянутом городе.

Наверное, в тот момент во мне взбунтовались детские обиды. Все эти годы меня воспитывала бабушка. Родители вечно пропадали на международных конференциях, рылись в гробницах фараонов, выступали на различных симпозиумах и, казалось, позабыли о существовании девочки по имени Эрика, их дочери. Всякий раз, увещевая взять меня с собой, получала в ответ дюжину нелепых отговорок.

— Кажется, кто-то говорил о подарке, — подмигнул мне папаша, доставая из кармана бумажник.

— Я не то имела в виду, — отказалась от новехонькой купюры, с сожалением наблюдая, как та возвращается в портмоне.

Родители выжидающе уставились на меня, а я без обиняков выдала:

— Знаю, что собираетесь в Словакию. Хочу поехать с вами.

Как и следовало ожидать, мое заявление было воспринято в штыки. Мама недовольно цокнула, сообразив, что я стала свидетельницей их спора, отец нахмурился.

Не дожидаясь, пока мне популярно объяснят, почему не могу поучаствовать в экспедиции, зачастила:

— Только не говорите, что это будет скучная поездка по работе! Обещаю, не буду вертеться у вас под ногами. Вы будете раскапывать свои древности, я — наслаждаться отпуском в незнакомой стране. Никто никому не мешает, все довольны и безумно счастливы, — закончила страстную тираду и молитвенно возвела руки.

Родители колебались. Но сообразив, что на этот раз им так просто не отвертеться, были вынуждены согласиться.

— И, папочка, — вскинула на Виктора ангельский взор, — предложенную валюту я милостиво решила принять.

Окрыленная маленькой победой, поспешила на соседнюю улицу, где в тени зеленой аллеи процветал крохотный магазинчик, гордо именующийся сток-центр. Остановив свой выбор на шелковом платье с восточным орнаментом, жутко модным в этом сезоне, с сожалением поняла, что выданных отцом денег хватит разве что на поясок гламурного прикида. Пришлось ехать домой с твердым намерением (правда, пришла я к нему после мучительных раздумий) расстаться с большей частью своих кровных сбережений. Распотрошив Баксика, симпатичного розового хрюшу, внутри которого хранилась моя годовая заначка, снова отправилась в магазин.

До позднего вечера вертелась перед зеркалом, подбирая под наряд обувь и аксессуары, и, уже засыпая, продолжала грезить о завтрашней вечеринке.

Венгрия. Будапешт

Взбежав на третий этаж, Ясмин в нерешительности замерла возле двери. В правом верхнем углу, незаметный для постороннего взгляда, начал проступать символ — свернувшийся кольцом дракон — не оставляющий сомнений, к какому клану принадлежит хозяйка квартиры. Такой же узор темным ручейком заструился по запястью девушки, а спустя несколько мгновений исчез.

«Глупая затея!» — в который раз отругала себя молодая особа, но, тем не менее, с силой вдавила кнопку звонка.

Дверь отворилась.

— Проходи! — послышалось из дальней комнаты.

Девушка направилась по длинному коридору, вдоль которого высились книжные стеллажи, забитые пыльными томами и уродливыми статуэтками, собранными Йоликой за много лет. Некоторые куклы уже справили не одно столетие, впрочем, и сама колдунья была ненамного моложе своих игрушек.

Вход в комнату закрывали шторки из мелких бусин. Раздвинув их, Ясмин услышала тихий перезвон. Стройная светловолосая женщина, по виду только справившая тридцатилетие, сидела за письменным столом и сосредоточенно что-то писала.

— У тебя еще остались ко мне вопросы? — не оборачиваясь, спросила она. Звонкий девичий голос никак не вязался с мрачной обстановкой огромного помещения, будто сошедшего с полотен позапрошлого века.

Каждый раз, встречаясь с Йоликой, Ясмин задавалась вопросом, каково это обладать даром вечной молодости? Был ли он для гадалки благословением или же она, устав от бренного существования, расценивала его как проклятие.

— Мне нужна ваша помощь, — несмело проговорила девушка. — Речь идет о Кристиане, — еще больше засмущалась она и замолчала.

Спрятав письменные принадлежности в секретер, женщина повернулась к гостье.

— Надумала его приворожить? — лукаво усмехнулась она.

Ясмин непроизвольно скривилась: