Навь и Явь

Берёзку накрыл золотой купол чуда: застыли и смолкли струи родника, водопад словно замерз, а Правда с Твердяной обратились в статуи: одна – с закрытыми глазами, вторая – с приоткрытым ртом.

– Вот так дела! – восхищённо воскликнула Светолика. – Матушка Вукмира, ну ты и кудесница!

– Идёмте в пещеру, – улыбнулась та.

Берёзка очутилась на руках у княжны. Шаг сквозь водопад, раздвинутый руками Вукмиры – и они попали в наполненную золотым светом пещеру. Трое жриц, застывшие, как и Правда с Твердяной, склонились над каменной купелью с водой; Вукмира коснулась плеча каждой из них, и те ошеломлённо пришли в движение, выйдя из своего оцепенения.

– Сочетаются светлыми узами любви княжна Светолика и её избранница Берёзка, – сказала Верховная Дева. – Засвидетельствуйте, сёстры. Ежели кто спросит, подтвердите, что Берёзка – законная супруга княжны пред ликом Лалады.

Чудо продолжалось: оно спустилось сияющим облачком, и боль отступила под потоком тепла, будто кто-то невидимый погладил Берёзку по голове и улыбнулся ей. Слова обряда звенели яхонтовым эхом под сводами пещеры, а мостик поцелуя соединил две души.

– Ну, вот и всё. Теперь ты – моя жена. – Дыхание Светолики коснулось лба Берёзки, защекотало ей ресницы, осушая слёзы. – Пусть нам суждено лишь одно мгновение наслаждаться этим, но и этот долгожданный миг для меня – целая вечность. Вдумайся только! – И княжна произнесла раздельно, с радостным удивлением вслушиваясь в звук этих слов: – Ты. Моя. Жена.

– Твоя... – Ловя губами дыхание Светолики, Берёзка впитывала её объятия и наполняла своё сердце хрустально-голубым светом её глаз.

Вновь зажурчали струи водопада, и Вукмира развела их в стороны своими удивительными руками, которым повиновалось само время. Поставив Берёзку на зелёный ковёр травы, Светолика покрыла быстрыми поцелуями её лицо.

– Обними от меня Зденку, – шепнула она. – И Ратибору.

– Пора, – повеял холодом разлуки голос Вукмиры.

– Да, – вздохнула княжна.

Все четверо растаяли в проходе, а Берёзка, оставшись одна у струй Восточного Ключа, ещё видела с закрытыми глазами прощальную улыбку Светолики. Она протянула к призраку руки, но он ускользал, глядя на неё с нежностью.

...Кто-то хлопал её по щекам и обрызгивал. Ласковые руки дев Лалады тормошили её, приводя в чувство, а вода с тихорощенским мёдом влилась в горло летней силой солнца.

– Что? Где... Что со мной? – бормотала Берёзка, не понимая, как оказалась лежащей на траве.

Безумным лучом душу ослепила надежда: всё – сон. Не было этого острого, как меч, слова «пора», и сейчас Светолика подбежит к ней, подхватит на руки, и они очутятся дома. И будет ласка её губ и горячее проникновение...

– Ничего страшного с тобой, – тихонько усмехнулась одна из дев. – Просто дитя ты понесла, голубка.

Не докричаться вслед, не догнать, не обнять, не рассказать о счастье. Она уже не узнает, не засмеётся, не закружит на руках, но остался сад, и осталась девочка-кошка с родными до оторопи глазами, у которой скоро родится сестричка.

– Вы опоздали, – сказала Берёзка дружинницам, прибывшим от княгини Лесияры.

*

Застывшее войско навиев окружало свободное от льда озерцо с полуостровком: по мановению руки Вукмиры остановились в воздухе не только пущенные стрелы и брошенные копья, но даже рябь на воде.

– Так и хочется подойти и пощёлкать их по носам, – усмехнулась Светолика.

– Не стоит этого делать, – отозвалась сестра Твердяны без улыбки. – Этим ты вызовешь их к нам.

– То есть, они как бы «отомрут»? – спросила княжна.

– Именно, так что баловаться не советую: чревато. Ну, что ж... – Вукмира бросила ласковый взор на сестру, и губы Твердяны дрогнули в ответной улыбке. – Слова все помнят?

– Там и запоминать-то нечего, – отозвалась Правда.

Они стояли на белом полуостровке, окружённые тёмной водой, и смотрели друг на друга, взглядом спрашивая: «Готова?» Короткие утвердительные кивки – и их руки соединились.

– Берёзка носит твоего ребёнка, – сказала вдруг Вукмира, бросив на княжну задумчиво-тёплый взор.

Улыбка белой молнией вспыхнула на лице Светолики, отразившись в глазах Твердяны с Правдой; промчавшись по кругу, радость свернулась клубочком у них под ногами. Голоса зазвучали, произнося заклинание, а вместе с последним словом окрестности поглотила огромная вспышка. Когда слепящая белизна померкла, вода уступила место тверди: озерцо превратилось в каменную площадку, по краям которой навсегда застыли причудливой пеной навии – защитники Калинова моста; в середине же возвышались четыре высоких утёса, очертаниями напоминавшие Правду, Твердяну, Вукмиру и Светолику. Глыбы эти соединялись перемычками: огромные каменные фигуры держались за руки. Вещий меч, погребённый в каменной толще, навсегда остался со своей новой хозяйкой, вместе с нею встав на страже мира и благополучия Яви.

Полетели пушистые хлопья снега, кружась в воздухе и оседая белыми шапками на утёсах. Через час в тяжёлом облачном покрове появилось первое чистое оконце, в котором мерцали звёзды.

8. Под чистым

небом