Nautilus Pompilius

Попадание в различные хит-парады “Дыхания” и “Одинокой птицы”, а также первое место альбома в чартах “Музыкального Олимпа” не могли повлиять на общее настроение внутри коллектива. Словно продолжение химической реакции, в группе начался болезненный процесс осмысления происходящего. Бутусов впал в прострацию средних размеров и даже немногочисленные интервью давал словно под наркозом. Находясь под впечатлением тотальной критики “Наутилуса” в прессе, он все чаще стал высказываться о том, что “не реализовал себя полностью”, “реализовал на десять процентов” или начинал выдавать перлы о том, что “занимается не своим делом”. При этом Бутусов прекрасно понимал, что оценки его творчества могут быть разными и как автор он не имеет права вмешиваться в их шкалу. “Мы должны сидеть тихо и скромно”, – сказал он тогда в одной из телепередач.

Настроение Кормильцева в те дни было не намного лучше.

Спустя несколько месяцев Кормильцев вспоминал:

Как это часто бывает с затянутыми альбомами, с выпуском “Крыльев” мы опоздали. “Крылья” давались очень тяжело – как никакой другой альбом. Честно говоря, материал “Крыльев” достаточно достоверно отражал тогдашнее полуистерическое состояние – и Славино, и мое.

Презентационные концерты “Крыльев” стали похоронным аккордом в малологичной попытке “Наутилуса” заигрывать со стандартами промоушн-кампаний, принятыми в постсоветском шоу-бизнесе. Это был финальный аккорд помпезного, ориентированного на столичные нравы периода, начало которого формально можно отсчитывать со времен презентации “Титаника” в “России”. В определенном плане презентация “Крыльев” закрывала собой период уже второго по счету возрождения группы, достигнутого за счет некоторого компромисса с массовым вкусом.

Основной вывод, сделанный после вышеупомянутых компромиссов 1994–1995 годов, был на удивление прост: рок-группе не по пути с поп-исполнителями не только в идеологическом смысле, но и в использовании коммерческих приемов. Это был по-своему трагический опыт, который, исчерпав себя, открывал перед “Наутилусом” новые горизонты свободы.

Кормильцев:

Мы ошибочно поддались инерции, заставлявшей до этого все наши группы проводить презентации в Москве и открывать с них тур. Эта традиция была создана попсовиками, у которых фонограмма звучит совершенно одинаково на первом концерте и на тридцатом, в Перми и в Москве. Мы наконец-то поняли, что не должны оглядываться на этих людей и можем позволить себе идти своим путем. И ничего страшного после этого не произойдет – ни разорения, ни голода, ни вареного риса с уксусом.

Кормильцев как в воду глядел, говоря о том, что “ничего страшного не произойдет”. Благодаря FM-радиостанциям, немало сделавшим (в отличие от центральных каналов телевидения) для пропаганды рок-н-ролла, к лету следующего года в стране было продано более 25000 компакт-дисков и около 270000 кассет “Крыльев” – не считая пиратских перепечаток.

С подобными результатами и настроениями “Наутилус” вплыл в такой обнадеживающий для группы 1996 год.

Акустика

Скорее всего, отсчет событий, произошедших с “Наутилусом” в 1996 году, логичнее начать с презентационного концерта “Крыльев” в Санкт-Петербурге, состоявшегося в начале февраля. Если не учитывать последующих концертов в Красноярске, Вологде, Иваново и Ярославле, выступление в Питере ознаменовало собой окончание тура, приуроченного к выходу “Крыльев”.

Необычность питерской акции состояла прежде всего в том, что по инициативе Бутусова принять участие в концерте были приглашены его друзья из театра “Лицедеи”. Конечно, Слава рисковал. Кому как не ему было знать, что не привыкшая в основной своей массе к подобным экспериментам публика сочетание рок-группы и театра может не понять и не принять. С другой стороны, за годы своего существования “Наутилус” воспитал настолько закаленного в наутилусовских метаморфозах зрителя, что эксперимент с введением в концерт актеров из “Лицедеев” был по-своему необходим.