Научи меня быть слабее

Забираюсь в салон, пытаясь согреться. Боже, такое чувство, будто только что с головой под воду нырнула. Мокрое абсолютно все. С волос ручейками стекает вода. Достав с заднего сидения небольшое полотенце, вытираю голову и лицо.

— Да уж, отдохнули, так отдохнули, — вздыхаю, огорченная происходящим. Достав из сумочки телефон, набираю Дениса. Не знаю, зачем я это делаю, знаю, что он на работе, и помочь ничем не сможет. Надеялась на то, что он все бросит и приедет меня спасать.

— Милая, у тебя что-то срочное? Я немного занят, — раздается в динамике его голос.

— Да, прости, что отвлекаю. У меня машина сломалась. На улице ливень, а я одна посреди дороги стою.

— Анют, я не могу приехать. У меня пациентов полный коридор. Может, ты отцу позвонишь? Или вызови эвакуатор, — от последнего предложения парня меня передергивает. Вроде бы, не за что мне злиться, но, попав в трудную ситуацию, абсолютно не чувствую от него поддержки.

Сбросив вызов, набираю Ваню, а потом отца. У моих мужчин телефоны вне зоны доступа. Просто замечательно. Что ж, делать нечего. Придется, и правда, вызывать эвакуатор и ждать его. Открыв в телефоне браузер интернета, забиваю в поиск номера эвакуаторов. А потом взгляд сам собой падает на визитку, торчащую из кармана сумочки.

И опять не могу объяснить, зачем я это делаю. Возможно, хотела, чтобы хотя бы раз за меня кто-то, помимо отца с братом, вступился, пришел на помощь. А может быть, я хотела проверить его.

Набираю номер, кажется, будто даже не дышу. А когда в трубке раздается его грозный голос, чувствую, как дрожь пробегает по пальцам.

— Прости, я, наверное, не вовремя, — успеваю пожалеть о своем решении позвонить Серебрякову. — Это Аня.

— Секунду, — произносит он и что-то говорит в сторону. По всей видимости, я отвлекла его от какого-то совещания, потому что слышу, как Артем просит покинуть его кабинет.

— Да, Аня, слушаю, — снова его голос в динамике телефона.

— Мне очень неудобно тебя отвлекать, — черт, с ним всегда так. Все мысли врассыпную разбегаются. Превращаюсь в дуру набитую.

— У меня машина заглохла посреди дороги. Я не знаю, что и делать.

— Где? — звучит его короткий вопрос.

После того, как я называю свое примерное местоположение, Артем велит, чтобы я ждала его, и бросает трубку.

Промокшая до нитки, сижу, сжавшись в комочек. От дождя температура значительно падает. А я, как назло, даже плащика не прихватила. Печку не включишь, приходится греться единственно возможным способом — самовнушением. Представлять не состоявшуюся поездку к лазурному берегу. Солнышко, песок, волны океана… Эх, хотя бы на денечек рвануть на юг. Было бы просто великолепно. За этими мыслями не замечаю, как проходит время. Спустя минут пятнадцать рядом с моей Малышкой тормозит Ролс-Ройс Артема. Протираю рукавом запотевшее стекло и завороженно наблюдаю за тем, как Серебряков выходит из машины прямо под проливной дождь. Ткань его дорогущей рубашки мокнет в секунды. Открыв дверцу, выскакиваю навстречу ему.

— Сиди и не выходи, — рыкнув, указывает на салон моей машины. Я послушно усаживаюсь обратно, а он заглядывает под капот. Несколько минут я не вижу его, а потом Артем закрывает его, приближается к моей дверце.

— Подвинься, — произносит, морщась от сильных порывов ветра. Перелезаю на пассажирское сидение. Усевшись за руль Малышки, Артем молча достает из кармана брюк телефон. Смотрю на него. Как всегда серьезный, сосредоточенный. С волос стекают капельки воды, пробегая по коже шеи и исчезая за воротом рубашки. В моей скромной машинке он смотрится гротескно, даже сюрреалистично. До сих пор не верится, что я решилась его вызвонить. И что он пришел на помощь.

— Влад, бери с собой Серегу. Подъезжайте на шестидесятый километр к западу от города. Здесь стоит старенький Форд. Нужно отбуксировать его в мастерскую, — произносит он командным тоном. А потом, отстранив телефон от лица, говорит уже потише.

— А еще лучше — на свалку его, — повернувшись, исследует меня глазами. — Ты чего на такой развалине катаешься? Неужели отец не мог что-то получше купить? — хмурится, будто я виновата в чем-то.

— Ее зовут Малышка. И она — единственное, что осталось у меня от мамы. Так что полегче с определениями, — скрестив на груди руки, даже перестаю дрожать от злости, вызванной его словами.

Он молчит. Смотрит на меня, прищурившись. Маленькие капельки воды продолжают падать с его волос на плечи.

— Поехали, — развернувшись, хватается за ручку моей дверцы.

— Куда?

Обернувшись, смотрит на меня так, будто я самое глупое существо на планете.

— Машину сейчас отвезут в ремонт. Могу домой тебя отвезти.

— Нет, я не брошу Малышку одну на трассе. Я дождусь твоих людей, — усаживаюсь на сидении поудобнее, давая понять, что с места ни за что не сдвинусь.

— Хорошо, — вздыхает устало. — Тогда пойдем в мою.

— Зачем? — я снова не понимаю, к чему он клонит.

— У тебя уже губы синие, промерзла вся. Пойдем, у меня печка работает. Заболеешь ведь, — усмехнувшись, вылезает из машины.