Научи меня быть слабее. Реванш

Спрятав лицо в подушке, я дрожала всем телом от сковавшего спазма. Мне казалось, я умираю, так было горько и страшно. Случилось самое ужасное, что могло произойти. Он заберет ее. Не простит меня. Господи, что я натворила? Я помню, каким ударом для Артема была новость об аборте Кати, а теперь я нанесла ему удар ножом в спину. Полтора года вдали от дочери…

Я не знала, что делать… Словно зверь обезумевший, металась по больничной палате. Меня никто не хотел слушать. Я умоляла врача, охранников, но мне даже телефона не дали позвонить, спросить, как Нелли, поговорить с отцом. Артем отдал им приказ никуда не выпускать меня. Я понимала, что он сейчас зол на меня и может сделать все, что угодно… Наказать по всей строгости.

Я пыталась держаться, не думать о плохом. Это ведь Тема, он любит меня… Но по истечении каждого часа бесконечно долгого дня уверенность моя разъедалась, будто кислотой, сомнениями и тревогами.

Врачи проводили со мной кучу манипуляций. Брали кровь, делали МРТ. Я соглашалась на все, лишь бы поскорей меня отпустили домой. Но вечером меня «осчастливили» новостью, что пребывание мое здесь продлится до завтрашнего вечера. Видите ли, хотят понаблюдать за моим состоянием.

Я была разбита и зла одновременно. Если бы не мое слабое физическое состояние, я бы разгромила всю палату, пока не добралась бы до дочери. Но было так плохо… В какой-то момент словно все силы разом покинули меня.

А потом пришли следователи. Они долго и нудно мучили меня расспросами. Заставляли несколько раз пересказывать все произошедшее. Я попросила одного из них позвонить, и мужчина великодушно предоставил мне свой гаджет. Но уже сидя с телефоном в руках, я вдруг поняла, что не помню номера подруги. А отцу звонить… нет. Я не стану этого делать. Не хочу волновать, да и эту проблему мы должны решить с Артемом сами. Как и ту, полтора года назад.

Вернув телефон, подписав протокол допроса, попрощалась со следователями. Улеглась в кровать. Уже было успокоилась немного, как в палату ворвалась перепуганная Аленка. С заплаканным лицом, трясущимися руками от истерики, она рассказала мне о том, что несколько часов назад Артем забрал у нее Нелли. Приехал и буквально из рук девушки вырвал ребенка, скрывшись в неизвестном направлении.

– Прости, Аня, я не смогла, – задыхаясь от слез, она обнимала меня. – Он был таким злым. Просто схватил ее в охапку, и все. Влада дома не было, мы были с малышками одни.

– Не плачь, ты не виновата… – обняв ее, прикрыв глаза, я беззвучно роняла слезы. Здесь была только моя вина и ничья больше.

* * *

Отпустили меня только на следующий день. Артем так и не дал о себе знать. Я была не в курсе о том, где они. Совершенно не понимала, что может быть у него в голове, чем руководствовался он, оставляя меня насильно в больнице, забирая Нелли у Алены.

Не передать словами тот ад, который я пропустила сквозь себя, пока находилась в палате. Это была бессонная, полная слез ночь с маленькими обрывками забытья. Воображение рисовало тысячи ужасающих картин, где я оставалась совершенно одна. Бежала за Темой с дочерью, искала по всему городу и не могла найти. Думала ли я, что мой сон станет явью? Уже на следующий день…

Первым делом я помчалась к Алене. Но у подруги новостей не было. Влад посоветовал поискать Артема в гостинице. По его словам, Серебряков в последние полгода жил именно там.

Но и в клубе я не нашла никого. Я молотила в дверь, думала, разнесу ее в щепки. Мне никто не открыл. Едва не набросилась на администратора, требуя, чтобы мне дали доступ к номеру. Служащие гостиницы были в шаге от того, чтобы вызвать полицию, но один из них вспомнил меня. Он видел нас с Артемом позавчера. Мне открыли номер, но он был пуст.

Я металась по городу, словно обезумевшая. Я была на полигоне, в своей квартире. В самом конце я, отчаявшись вконец, приехала к дому Коли. Но его и там не было. Квартира была опечатана, попасть внутрь мне не удалось.

И потом меня накрыло. Спустившись по лестнице на улицу, почувствовала себя опустошенной, изгрызанной болью и тревогой.

Я брела по улицам ночного города, словно бездомная бродяжка. На меня накатило вдруг дикое одиночество и чувство обреченности. Без Нелли моя жизнь стала пустой, не имеющей смысла. Что будет со мной, если Артем все-таки увезёт дочку? Мне стало так страшно… А потом я поняла… Артем чувствовал то же самое… Все эти полтора года он был вынужден жить с точно таким же удушающим чувством ненужности никому и пустоты. Любя меня, потерев… не имея возможности найти… это ужасно… Я своими руками разрушила нас обоих. Во всем виновата только я.

Зайдя в какой-то парк, опустилась на первую увиденную скамейку. Вокруг было ни души. Не знаю, сколько времени я так просидела. Да и плевать мне было на все. Рука в гипсе начала ныть, настало время принять новые обезболивающие, но физическая боль немного притупляла душевную, и я смиренно ее терпела.