Научи меня быть слабее. Реванш

– Ты лучше уже сегодня не беспокой нас. Сейчас Влад приедет, он с Майей будет, а я с Нелли спать пойду. Приезжай уже поутру, чтобы не будить нас. Оторвись там и ни о чем не думай. Я знаю, как необходимо молодой маме хоть изредка отдыхать. А завтра придешь, поболтаем, – произносит подруга в трубку. Ее бодрый, уверенный голос вселяет в мою душу покой.

Вторым делом набираю Колю. Знаю, что этот разговор будет сложным, ведь степень нервозности мужа в России достигает апогея. Пытаюсь говорить с ним уверенно. Обсудив несостоявшуюся продажу полигона, ставлю его перед фактом. Говорю, что останусь у Алены. Он явно недоволен, но делать нечего. Соглашается. Если очень хочу, могу быть убедительной. Сбросив вызов, я думаю о том, что все равно поеду к Алене. Без дочки ночевать не буду, да и с Артемом не стоит долго вместе быть. Слишком зыбко мое спокойствие и уверенность в себе рядом с ним.

* * *

Возвращаюсь в клуб. Громкие басы музыки бьют по ушам, а неоновый свет, разлитый в пространстве, раздражает. Отвыкла я от подобных мест, от такого скопления народа. Иду по небольшому проходу, ищу его. Несмотря на то, что здесь не протолкнуться, мне не составляет труда понять, где Артем. Чувствую его взгляд, он огнем обжигает.

Поднимаю голову. Чуть справа, в самом углу, за небольшим столиком сидит Артем. Рядом с ним красивая официантка, подавшись к нему всем телом, что-то говорит, с улыбкой на губах. По пути к столику думаю о том, что вокруг такого мужчины, как Серебряков, постоянно будут крутиться бабы.

Стоит мне приблизиться, Артем кивает девушке. Та, бросив в мою сторону дружелюбный взгляд, уходит. Устраиваюсь на стуле с другой стороны стола. Делаю это специально, хочу находиться от него как можно дальше.

Артем молчит. На его губах столь присущая ему наглая ухмылка. Закинув руки на спинку дивана, немного запрокинув назад голову, он не сводит с меня пронзительного взгляда. Ей богу, мне вдруг становится нестерпимо жарко. И волнительно. Пытаюсь сохранять хотя бы видимое спокойствие. Все, что от меня нужно – провести в его обществе несколько часов. Дать понять Серебрякову, что ничего не вернуть. Я уже совсем не та, что была раньше. У меня есть муж, есть семья. И пусть наш брак был изначально фикцией, впрочем, как и вся моя жизнь за последние полтора года, я не дам ему так просто сломать это зыбкое пристанище.

– Рассказывай, – раздается его голос. Перевожу на него взгляд. Пытаюсь играть удивление, хотя понимаю прекрасно, к чему клонит этот человек.

– Что тебе рассказать?

– Кто твой муж? Как он поживает? – отвечает с едкой ухмылкой. Только сейчас замечаю в руках Артема полупустой стакан виски. Взгляд мужчины подернут дымкой алкоголя, что заставляет меня нервничать еще больше. Но я не собираюсь пасовать или играть по его правилам. У нас теперь разные жизни.

– Как поживает Миша? – ехидно вздернув бровью, принимаю расслабленное положение на стуле.

– Не знаю, – пожимает плечами, не сводя с меня взгляда. – Я не видел ее с той самой ночи. И это ее счастье. Жива осталась, – его тон невозмутим. Он говорит о ней так, будто женщина и для него ничего не значит. Но я помню, как он вел себя с ней, помню, как позволял издеваться надо мной. В конце концов, я застукала его с ней в постели, так что совершенно не верю во всю эту глупую браваду.

– Не стоит спихивать на других свои грехи, – не получается скрыть своей злости.

– Я говорю, как есть, и не отрицаю своей вины, Аня, – разводит в стороны руки. Я молчу. Опускаю взгляд на свои руки. Нервно заламываю пальцы, пытаясь собраться с силами. Глупость какая, но даже сейчас, спустя столько времени, когда все разрушено, мне больно говорить о Мише. Больно вспоминать ту сцену в доме Артема.

– Детей собираетесь заводить? – его вопрос заставляет меня врасплох. Сердце сжимается от тревоги за дочку. Что мне ему сказать? Нет, Артем не должен ни о чем знать. Боже, какая я дура, что позволила привезти себя в этот клуб. Если он узнает о Нелли… я не знаю, что он сделает. Я дико боюсь за дочь.

– Не собираемся заводить, – отвечаю тихим голосом, пожимая плечами. Хочу казаться равнодушной. Прячу от него свой взгляд. Артем молчит. К нам подходит официантка, приносит его заказ. Выгружает на стол шампанское и легкие закуски. Обращаю внимание на этикетку алкоголя. Louis Roederer – мое любимое.

– Как Назар? Он все еще владелец клуба? – спрашиваю Артема, желая приглушить свои эмоции. Чувствую, что начинаю таять снова. Не должна позволить этому случиться.

– Нет, владелец я, – отвечает Артем, сделав небольшой глоток алкоголя.

– Назар теперь хороший мальчик, – улыбается на этой фразе. – У него две клиники ветеринарных. Рахманов глубоко семейный человек.

– Он с Лейлой? – спрашиваю, вспомнив красивую черноволосую девушку, по которой он убивался в свое время.

– С ней. Скоро родить должна… второго. У них дочка, – в голосе Артема сейчас столько тепла. Это удивляет меня. И делает больно. Серебряков так нежно отзывается о детях Назара, не зная, что у него есть собственная дочь. Боже, Аня, держись.