Натуралист в поиске (Записки ловца змей)

Хоть и небольшая змейка, а разволновался я порядочно. Сел на кочку, чтобы покурить и успокоиться. Сижу, курю и мысленно анализирую все происшедшее. Ищу свои ошибки. Вот они: первая — я осматривал места, освещенные солнцем, а змея лежала в тени кустика; вторая — змея обнаружена в момент движения, значит, неподвижно лежащих змей я не вижу, и третья зевать и торопиться нельзя: змея быстрая, верткая, может успеть укусить.

Выводы оказались правильными: через час в моем мешке было четыре змеи.

Вечерело. Илларионыч и Вячеслав видны вдалеке. Я устал. Однако они продолжали охотиться. Наконец Илларионыч снял шапку и помахал ею над головой — это сигнал сбора. Я помахал в ответ и пошел к нему. Пора возвращаться на стоянку.

В первый день мы поймали два десятка гадюк и одного узорчатого полоза. Илларионыч показал его нам и объяснил, что полоз — змея неядовитая. Полоз шипел, раскрывал пасть и часто — часто тряс хвостом, как щитомордник. Я уже видел живых щитомордников на зообазе, а Вячеслав только слышал о них. Он взял полоза в руки и долго разглядывал.

— Узорчатый полоз внешне очень похож на щитомордника, — пояснил ему Илларионыч. — Здесь щитомордники редки, но все же встречаются. Если не хочешь попасть на змеиные зубы, запомни основное правило ловцов: всякая незнакомая тебе змея ядовита и ловить ее нужно со всеми предосторожностями. Понял?

— Чего же тут не понять! — сказал Вячеслав. После столь обстоятельного объяснения и не менее категорического ответа можно было полагать, что Вячеслав усвоил основное правило ловцов змей, но, как выяснилось позже, это было не совсем так.

Прошлую ночь мы почти не спали, поэтому улеглись пораньше и встать хотели попозже. Поднялись же на рассвете: спать нам не дали ласточки. Их гнездо было прилеплено над самой дверью домика. Мы его видели в день приезда, но совсем не ожидали, что оно доставит нам неприятности. Оказалось, что хозяева гнезда просыпаются с рассветом и начинают весьма оживленно беседовать. Может быть, ласточки рассказывали друг другу сны, а может быть, планировали работу на предстоящий день. Кто их знает?! Птичьего языка мы не понимали. Однако разговоры ласточек были столь бесцеремонны и так громки, что спать было невозможно.

Одна из ласточек, очевидно самка, сидела в гнезде и слушала, подавая короткие реплики. Другая, скорее всего самец, прилеплялась к стене и беспрерывно звонко щебетала. Беседа продолжалась полчаса, потом самец улетал. Оставшись одна, самочка вела себя тихо. Вскоре самец возвращался, кормил свою подругу, а может быть, просто целовал, и опять начиналась оживленная беседа. На нас птицы внимания не обращали. Если даже во время беседы кто-нибудь из нас выходил из двери, то ласточки оставались на своих местах и беседы не прерывали. Обидеть доверчивых птиц мы не могли. Приходилось мириться.

Так вот, поднялись мы, как только взошло солнце, и отправились на охоту. Пошли метрах в десяти один от другого. Гадюк было мало. Илларионыч повел нас в другое место. Но и на новом месте результат был тот же. К полудню все вместе мы нашли всего десяток гадюк, причем половину из них Вячеслав. Это его несколько «взбодрило», и он посматривал на меня свысока. (Может быть, это мне только показалось, потому что Вячеслав был ростом значительно выше, но, когда не везет, в голову лезет всякое.)

Снова бредем по степи: Вячеслав с видом победителя, Илларионыч, как обычно, а я опустив глаза к земле. Вдруг Вячеслав сказал: — Гляди, какой злющий полозище! Топорщится и шипит, словно путная змея!

Под понятием «путная» Вячеслав, очевидно, подразумевал ядовитую. Я взглянул в его сторону и обомлел. Поперек туловища Вячеслав держал щитомордника. Щитомордник извивался, шипел и в любое мгновение мог вцепиться ему в руку.

— Брось змею на землю! — крикнул я. — Быстрее! Вячеслав моментально исполнил приказ. Я побежал к щитоморднику, прижал его крючком и взял пинцетом за голову. Потом, перехватив змею пальцами за шею, открыл ей пасть. На верхней челюсти, как на шарнирах, откинулись два длинных ядовитых зуба.

— Видишь, какой это полоз?

Вячеслав побледнел и медленно сел на землю. Мне казалось, что я говорю спокойно, но Илларионыч почему-то прервал меня: — Чего орешь? Разве нельзя объяснить все спокойно? Человеку и так не сладко.

— А могло быть и горше! — не унимался я.

— Могло, могло! — передразнил меня Илларионыч. — Сам-то давно стал в змеях разбираться? Помолчи. Дай человеку в себя прийти!

Я замолчал. Вячеслав дрожащими пальцами разминал сигарету. Илларионыч снял с пояса фляжку и протянул ему.

— Воды не хочешь?

Вячеслав отрицательно мотнул головой. Речь к нему вернулась минут через пять. Илларионыч немедленно приступил к экзекуции.

— Слава, еще один такой случай, и тебе придется отправиться домой. Если ты не усвоишь правило — всякая незнакомая змея ядовита, к работе я тебя не допущу.

— Так ведь он был точь-в-точь как полоз! — сказал Вячеслав.

— Но ты-то видел одного только полоза, — заметил Илларионыч, — мог бы действовать поосторожнее!

— С этого момента буду всех змей брать только пинцетом, — заверил его Вячеслав.