Нацисты в белых халатах

– Ладно, не бери в голову, герой. Будем считать, что с заданием ты справился, едва не ухитрившись при этом пару раз загреметь под трибунал, – не преминул вставить шпильку полковник. – Дело закончено, после отдыха можете возвращаться в штаб дивизии. Меркушину не забудь прихватить. Хотя я уверен, что ты и так это сделаешь. Работы непочатый край. Дорого, майор, достается нам каждая победа, – посетовал полковник. – Очень даже.

– Что с арестованными, товарищ полковник?

– Ты еще помнишь, что собрал богатый урожай? Целый профессор, обожающий опыты над людьми. Бравый диверсант, штурмбаннфюрер СС; матерый разведчик абвера. Поют соловьи так, что заслушаешься. У них другого выхода нет, все равно клещами всю информацию вытянем. Что с Кольским?

– Живой и злой, товарищ полковник.

– Это хорошо, что живой и злой. Согласись, не с чего нам быть добрыми. Ладно, майор, досыпай.

Через полчаса Никита, посвежевший, сравнительно чистый и опрятный, спустился в подвал. Он стоял с невозмутимым видом, пока охранник гремел ключами. Потом вошел в камеру, пригнулся, покосившись на мятый матрас. Неудобный жутко. На себе вчера испытал.

Женщина поднялась, обняла себя за плечи. Она искусно занималась самоуничтожением. На ее лице остались только мутные глаза.

– Собирайтесь, Дарья Алексеевна, – строго сказал Попович. – Вы переезжаете в другое место.

– Господи, а чего же мне собираться, Никита Андреевич? – Она занервничала. – Даже подпоясываться не надо. Куда вы меня, товарищ майор? Вчера на гауптвахту отвезли, потом обратно доставили, теперь опять.

– Ваши личные вещи собраны и лежат в машине. – Он словно не слышал ее бормотания. – Мы направляемся в штаб стрелковой дивизии. Выходите, гражданка, в коридор. У вас есть реальный шанс искупить свою вину перед Родиной. Будете работать под моим началом. – Никита скупо улыбнулся. – Готов Почтальон выйти на связь, сообщить начальству о неудаче Вальтера, заверить его в своей искренности и преданности? Скоро наступление, Дарья Алексеевна. У нас очень много работы.

Она улыбнулась одними губами, переступила порог. Он отвернулся и начал думать о других вещах, чтобы снова не дать ей повода себя возненавидеть.