Натиск

– Да, я быстро, вот, – он всунул девушке два бумажных свертка с яствами в руки и побежал обратно, – говорю, я быстро!

Блины конечно же остынут и потеряют свой вид на дне рюкзака, может даже порвутся и потекут, но пропустить мимо ртов своих товарищей такую вкусность. Лис попросту не смог бы совершить такое великое злодеяние.

Люди были добры, люди подсказывали им правильный путь. И буквально за полчаса они смогли отыскать более-менее приличное место, где бы их впятером приняли в одну комнату.

Управляющая гостиницей была дама далеко преклонного возраста. Морщины въелись в плоть настолько глубоко что кожа сваливалась ей на глаза, рот, и тройными слоями висела на шее. Такого вида бабка внушает в себя всю серьезность лет, а ее должность добавляет пикантности в виде суровости. Однако она оказалась не такой. Приветливая и добродушная тетя встала, выпросила у гостей багаж и отнесла на свою побитую годами тележку. А после и вовсе предложила им различные варианты съема. Услышав, и попутно кивая каждому слову, дама порылась в учетной книге с лупой на перевес и смогла найти самый оптимальный для них вариант.

Комната на шесть персон. Шестую кровать она сказала что “зарезервирует” и попыталась подмигнуть. Ветхая кожа на бровях еле поддалась этому жесту. Но в голосе прозвучала имена та живость с которой заморские шпионы обсуждают подлые дела. Усмехнулась, закашлялась от собственного голоса и взяла плату со Змеи. Шестнадцать серебряных! И это за комнату в шесть персон, завтраком, обедом и ужином. В гостинице выглядещей как дом прибыльного дельца, и пахнущим кедром? Шедрость души гриендховцев исчитывалась в их поступках. Каждый тут молился своей богине и жил по ее правилам.

Причастность к религии Древо-Девы можно было также понять по миниатюрной деревянной статуэтке в углу приемного зала. Женщина тщательно вытесненная из дерева смотрела грустными глазами на мир и улыбалась. Она жалела и прощала.

– Извините, а где у вас ближайшая тут церковь? – Неожиданно спросил Лев.

Лис, обвалившийся о прилавок-стол неоднозначно посмотрел на вполне-понятного-ранее Льва.

– Ты ведь с Сл…

– Дружочек, Дева мест для поклонения не требует. Но! – Бабка управляющая всем телом вылезла из своих закрамов и указывала тощей рукой, – Там вон есть место где людей лечат. Идешь налево, потом прямо, да. Увидишь стеллу спросишь у людей куда дальше.

Лис оторвался от облюбованного места.

– Сумку может забрать?

– Спасибо, – Лев передал сумку Лису, но не отпускал, – я ненадолго.

– Да, все норм. Змея еще часа два шляться будет.

– Если опоздаю, то скажи…

– Дай уже сумку, – Лис выхватил рюкзак из рук Льва, – и иди. Сам все скажешь.

– Я… – Лев неожиданно для себя испытал необычную вину. Не та перед кем-то внутри, или высоко в облаках. А та вина которая перед дорогими тебе людьми. Почему он ее испытал? – я…

– Иди давай. Говорю – ВСЕ ОТЛИЧНО. Вернешься хоть ночью, – Лис отвел глаза, а после сам развернулся и потопал в снятую ими комнату. По коридору наверх и направо. – Только вернись. – Сказал он в пустоту.

Бабушка-управляющая смотрела сначала на трех друзей, потом на двух парней и теперь смотрела на одного юнца. Стоящего и смотрящего себе под ноги. Солнце заходило за горизонт и сквозь белые шторки пробивался оранжевый свет. Она с минуту посмотрела на него и вернулась к своим обязанностям. Древнючая книжка сама себя не прочитает!

Послышался хлопок двери.

Ч2.

Он шел тем путем который ему подсказала бабка и, сейчас, подсказывали прохожие. Но с каждым вопросом “Где церковь?” он и сам задавался вопросом “Зачем?”. Шаг все замедлялся и замедлялся, пока и вовсе не остановился. Лев стоял посреди пустыря обитого заборчиком. Впереди стояло ветхое здание поросшее мхом и увядшим плющом, но смотрел себе под ноги. Последние десять минут он подпинывал камешек и даже не замечал как тот пришел на родное ему место. Гранитный камешек оказался у своего отца – здоровенного булыжника со сколами с разных сторон.

– Твой дом? – Лев присел на корточки и поднял камень. – Ты хотел оказаться тут?

Камень молчал. Естественно что он молчал, ведь жизни в нем не было. Но он пришел сюда, где чувствовался его дом.

Лев подошел к камню-отцу и положил камень-сына рядом.

– И мне надо идти, верно? – Лев похлопал по холодному граниту ладонью.

На лавочке возле церкви-лазарета сидели две бабушки и о чем-то судорожно болтали. Солнце заходило за горизонт и его кроваво-алые лучи пускались по земле, горам, небесам и отражались в запыленных витражах, отражались, и радужным свечением падали на исхудавшие деревья.

Лев стоял и смотрел на место в которое его звала сама душа и не понимал почему не может сделать шаг вперед.

– Эй! Молодой! – Крикнула одна из бабок. – Чего стоишь?

– Странный какой-то, – шепнула вторая, – неместный видимо.

– Это церковь Древо-Девы? – Сказал Лев.

– Она самая. – Сказала первая и шепотом добавила подруге, – странный тип.

– А она еще работает?

– Работает?

– Конечно она работает, это же больница. – Буркнула вторая. – Заходи давай, нече стоять на пороге.