Nathan Bedford Forrest

Газета APPEAL объявила о смерти Натана Бедфорда Форреста в колонках на первой полосе, выделенных черной рамкой. Жители округа Шелби, чьи избранные представители сделали так много, чтобы разрушить его мечту о постбеллумском периоде, толпами пришли к двери его брата Джесси; признавшись, они заглянули в гроб к "истощенному" трупу, одетому в форму генерал-лейтенанта Конфедерации. "Как ни странно это может показаться тем, кто не знаком с истинным характером генерала Форреста", - сообщала газета Appeal, - в толпе посетителей были "сотни цветных мужчин, женщин и детей, которые стекались, чтобы... попросить... разрешения посмотреть на останки.... [Чернокожие] проявляли не только глубокий интерес к происходящему, но и демонстрировали искреннюю скорбь по поводу смерти великого солдата". Только утром 31 октября, говорится в "Призыве", тело осмотрели более 500 чернокожих; из этого числа, вынужденно добавляет издание, "не было слышно ни одного человека, который бы сказал что-нибудь... [не] в похвалу генералу Форресту".1

Похоронная процессия растянулась почти на две мили. У пресвитерианской церкви на Корт-стрит Камберленд "собрались тысячи людей, как белых, так и черных. Тротуары и даже улицы были запружены людьми и машинами". В числе провожающих были Джефферсон Дэвис, Джейкоб Томпсон, губернатор Джеймс Д. Портер и члены военного эскорта Форреста - Галлауэй, Дж. Б. Коуэн, Г. В. Рамбаут и Сэмюэл Донелсон, все они занимали кареты в центре процессии. За ними следовали духовой оркестр, конные отряды бывших конфедератов и несколько лож Независимого ордена Одд Феллоуз. Вслед за ними ехали кареты священнослужителей и катафалк, запряженный четверкой черных лошадей, затем кареты семьи и мэра, членов городского совета и других городских чиновников, полицейские и пожарные, и, наконец, пешие бывшие солдаты. На могиле на кладбище Элмвуд среди множества цветочных композиций, как сообщается, была и охапка полевых цветов, принесенная полковником Джоном Донованом, которому их вручил полковник , сказав кому-то, когда его поезд остановился накануне на платформе маленькой станции в сельской Алабаме. "Отнесите их в Мемфис и положите на могилу генерала Форреста", - сказала тринадцатилетняя девочка, протягивая их ему. "Они посланы потому, что дочь генерала Джозефа Уилера любила его".2

Некоторые не приняли. Газета New York Times опубликовала некролог, который был сдержанно язвительным. В нем с некоторой долей правды отмечалось, что если Ли был примером "галантных солдат и достойных джентльменов" изысканной Вирджинии, то Форрест олицетворял собой "безрассудное хамство и головокружительную дерзость" "грубой пограничной страны" Юго-Запада. В статье сообщалось, что в последние дни войны он "считался многими самым грозным кавалерийским командиром в армиях Юга, но... по сути, был партизаном в своих методах ведения войны" и не обладал "научной" смелостью Джо Уилера. Он был "настолько кровожаден и мстителен", продолжает "Таймс", что в конце войны ожидалось, что он продолжит партизанские действия после того, как джентльмены-кавалеристы сдадутся. Газета "Таймс" предпочла не упоминать его речь о капитуляции в Гейнсвилле. Она также совершила постыдную несправедливость, кратко пересказав его вызов Килпатрику в 1868 году. В некрологе было неточно сказано, что Килпатрик "ответил, что не будет драться на дуэли, но если он когда-нибудь встретит Форреста и тот захочет что-нибудь сделать, он [Килпатрик] будет готов". Затем он добавил:

В результате Форрест и Килпатрик встретились где-то в Северной Каролине, и последний зашел в бар отеля, где, как ему сказали, находился Форрест. Форрест облокотился на стойку бара. Килпатрик прикоснулся к нему. Форрест поднял голову, узнал своего врага, повернулся и вышел из комнаты, и на этом все закончилось.

Примечательно, что эта история, похоже, не всплыла вовремя и не была напечатана до некролога Форреста, и что Килпатрик, который должен был быть ее источником, не рассказывал ее нигде, где Форрест мог бы ее услышать. Едва ли возможно, что Форрест во время своего железнодорожного сотрудничества с соратниками Килпатрика по республиканскому движению действительно столкнулся с Килпатриком в Северной Каролине и отказался от удовольствия убить его в интересах бизнеса или национального доброго чувства; учитывая перевес свидетельств за всю его жизнь (не говоря уже о его склонности сражаться с Килпатриком на саблях в 1868 году), предположение, что он боялся Килпатрика, на что явно намекает "Таймс", просто смехотворно.

Некролог перешел к сути сообщения, сказав:

Именно с одной из самых жестоких и хладнокровных резнь, когда-либо позоривших цивилизованную войну, навсегда останется неразрывно связано его имя. "Форт Пиллоу Форрест" - это имя, которое присвоил ему поступок, и под этим именем его будет помнить нынешнее поколение, и под этим именем он войдет в историю.

Уделив этому вопросу значительное внимание, он далее отмечает: