Наступление Тьмы

– Не упрашивай меня, Белул. Обращайся к своему королю. Теперь все в его руках. – Я же избрал для себя иную судьбу.

– Разве ты не должен посоветоваться с другими? Рахманом? Эль Синусси? Ханази?..

– Неужели они выступят против? Неужели начнут останавливать?

– Нет, если такова твоя воля.

– Разве я дал повод думать, что не тверд в своих намерениях? Нет, я должен идти иным путем. Должен отдать старинные долги.

– Кому, отец? И почему?

– Империи Ужаса. О Шинг захватил моего друга.

– Повелитель! – возопил Белул. – Это же самоубийство!

– Возможно. И именно поэтому, прежде чем удалиться, я должен передать мою корону.

Он встал на колени перед маленьким столиком и поднес руки к вискам. Лицо его выражало огромное напряжение. На шее вздулись жилы.

Затем руки Гаруна резко взмыли вверх и тут же опустились. О столик с гулким шумом ударился какой-то тяжелый предмет.

Через секунду на поверхности стола материализовалась корона.

– Корона Императоров Ильказара, – произнес Гарун. – Корона Империи и всего того, что от Империи осталось – нашей пустыни Смерти. Она неимоверно тяжела, сын мой, она овладевает тобой и толкает к несбыточной цели. Тот, кто её носит, вынужден совершать такие поступки, которые он бы осудил у любого другого человека. Эта самая кровавая корона из всех когда-либо выкованных человечеством. И она вовсе не награда, а тяжкий груз. Когда ты её принимаешь, жизнь перестает принадлежать тебе до тех пор, пока не найдешь в себе сил от неё отказаться.

Мегелин и Белул молча взирали на Корону. Она казалась очень простой и даже хрупкой, однако столешница под ней прогнулась.

– Прими её, сын мой, и стань королем.

Мегелин медленно преклонил колени.

– Для Халшад-аль-Накира так будет гораздо лучше, – объяснил Гарун Белулу. – Это облегчит принятие решения для некоторых людей, верных своим принципам. Мегелин не только мой сын, но и внук Ученика. Полагаю, что история Ясмид уже широко известна.

– Да, – подтвердил Белул. – Возвращение дочери Эль Мюрида было воспринято в пустыне как чудо.

Мегелин напрягся еще сильнее, чем Гарун. Напрасно.

– Отец мой, я не в силах её поднять.

– Ты сможешь сделать это. Но только усилием воли. У меня тоже в первый раз ничего не получилось.

Воспоминания унесли бин Юсифа в то далекое утро, когда он короновал себя, став Королем-без-Трона.

Гарун, тогда пятнадцатилетний мальчишка, в сопровождении человека, в чью честь получил свое имя Мегелин, и еще десятка выживших бежали из Аль-Ремиша, атакованного Эль Мюридом.

Его отец и братья погибли. Нассеф, военачальник-дьявол, получивший от Эль Мюрида титул «Огненный меч Творца», наступал беглецам на пятки. Гарун оставался последним претендентом на Трон Павлина.

Далеко впереди в пустыне возникли руины Императорской сторожевой башни. Какая-то сила повлекла Гаруна в направлении развалин. Внутри башни он увидел маленького сгорбленного старика, который утверждал, что пережил гибель Ильказара и что на него возложен долг охранять символы имперской власти до тех пор, пока не появится достойный претендент из потомков Императора. Старик умолял Гаруна избавить его от многовековой обязанности.

В конце концов Гарун тогда принял корону, испытав те же трудности, что и Мегелин сейчас испытывал.

Гарун с тех пор не встречал сгорбленного старца, хотя тот неоднократно вторгался в жизнь бин Юсифа. Король-без-Трона до сих пор оставался в неведении, кого он тогда встретил и кто столь радикально изменил его судьбу.

Он также не подозревал, что старик был тем самым «ангелом», который нашел в пустыне двенадцатилетнего умирающего мальчишку, единственного пережившего налет бандитов на караван, и не только нашел, но и нарек его Эль Мюридом, определив дальнейшую судьбу.

Старик часто вмешивался в земные дела, давая новое направление развитию событий. Он был единственным, кто ясно видел конечные цели своей интриги, хотя результаты его действий частенько проявлялись лишь через столетия.

Спектакль не всегда развивался по его сценарию, так как в труппу входили миллионы актеров. На их поведение влияли факторы непредсказуемые и не поддающиеся учету.

Гарун, например, не должен был расставаться с короной лишь ради того, чтобы спасти своего друга.

Так, кстати, считал и Белул, начавший яростно протестовать, пока Мегелин боролся с Короной.

– Хватит! – рявкнул Гарун, не привыкший к тому, чтобы его решения оспаривались. – Если ты отказываешься служить Мегелину так же верно, как служил мне, я подыщу ему другого военачальника.

– Меня всего лишь волнует судьба нашего дела…

– Его возглавит Мегелин. Он – мой сын, А ты, Мегелин, если почувствуешь необходимость, отправляйся к моему другу в Форгреберг и все расскажи. Но кроме него, никому ни слова. У этих людей с Запада языки подобны хвосту побитой собаки. Они машут ими непрерывно, вне зависимости от того, есть в этом нужда или нет.

Эти слова будто разрушили какой-то барьер. Мегелин напряг все силы, взял Корону, встал на ноги, поднял венец над головой и короновал себя.

Юноша вначале зашатался, но тут же пришел в себя. Через минуту он превратился в того Мегелина, что был раньше. Корона стала невидимой.