Наступление Тьмы

Ему необходимо выиграть время. Сочувствие, которое Браги к себе вызвал, объявив о гибели Эланы, начинало постепенно улетучиваться.

Они поднялись к Королевскому Мавзолею.

– Здесь собрался весь город, – заметил Хаакен, обведя взглядом заполненные людьми склоны холма.

Издалека до них долетел звук труб.

– Ярл на подходе, – сказал Гжердрам.

Отсюда, с вершины холма, вся процессия была видна как на ладони. Личная конная гвардия королевы в парадных мундирах двигалась впереди катафалка следом за батальоном тяжелой пехоты Хаакена, целиком сформированном из жителей Форгреберга. Сразу за катафалком сверкали доспехами десятки конных рыцарей, многих из которых – в первую очередь баронов-нордменов – после тщательного отбора пригласили персонально. Вслед за ними шагали лидеры всех остальных этнических групп, включая вождей Марена Димура. Шествие замыкал отряд легкой кавалерии. Для того чтобы не затенять славного сияния рыцарства, регулярную тяжелую кавалерию к участию в церемонии было решено не привлекать.

Это были не только величественные проводы в последний путь монарха, но и внушительное политическое событие, призванное продемонстрировать единство и всеобщее примирение. Некоторые избранные удостоились особых почестей; надежному представителю каждой этнической группы предоставлялась возможность произнести прощальное слово. Послы из соседних стран также должны были выступить с короткими речами, кроме того, им, уже по собственной инициативе, предстояло уловить противоречия и разногласия, проявляющиеся во время церемонии.

Сердце Браги билось в такт с дробью барабанов Форгреберга.

– Дерел, Гжердрам, я высоко ценю то, что вы сделали. Без вас я бы пропал!

– Справились бы, – ответил Пратаксис. – Ведь справлялись же вы со всеми делами до моего появления.

Но в глубине души он был страшно доволен похвалой. Маршал, похоже, безусловно поверил в компетентность своих сотрудников.

Утро было просто великолепным. Небеса сияли бездонной голубизной. Лишь далеко на западе величественно плыли облака. Свежий, мягкий ветерок обдувал кладбище, и все предвещало прекрасный весенний денек из тех, когда трудно поверить в то, что остаются места на земле, где существует тень. В такие дни хочется валяться на зеленой травке, наблюдать, как ползут в небе сотканные из облаков звери, и восторгаться совершенством жизни. В такие дни хочется мечтать о невозможном – братстве всех народов, например, вечном мире или о всеобщем благоденствии и избавлении человечества от голода.

Даже похороны, ставшие общенациональным событием, не могли повлиять на общее настроение, рожденное прекрасной погодой.

Настроение у присутствующих упало значительно позже, когда бесконечные речи уже начали всех утомлять.

Рагнарсон выступил одним из первых. Как часто случается с ораторами во все времена, он наболтал больше, чем того требовали обстоятельства. Отказавшись от мотива объединения, предложенного Дерелом, он начал говорить о Фиане, о её мечтах и о том, перед лицом каких угроз оказался Кавелин. Он открыл слушателям почти все, огорчив тем самым своих ближайших соратников. ……

– Просто пытаюсь их предупредить, – объяснил он Вальтеру. – И дать понять, что положение вовсе не безнадежно.

Шеф шпионов страдал манией секретности. Тайна была его фетишем, и он сообщал людям только те сведения, без которых они не могли обойтись.

Критический момент настал, когда исполняющий обязанности посла Ахмед с трудом выдавливал добрые слова в адрес покойницы.

Из толпы выскочили три человека с короткими мечами в руках. Один бросился на Вальтера, второй на Мглу и третий на Рагнарсона. Браги, увлеченный спором с Вальтером, их не увидел.

Хаакен едва успел прикрыть брата своим телом. Сбивая с ног убийцу, он получил клинком вдоль ребер. Но тем не менее Черный Клык ухитрился подставить подножку бандиту, атаковавшему Вальтера.

Гжердрам и Дерел попытались перехватить третьего убийцу, но у них ничего не получилось.

Глаза Мглы округлились. Красивое лицо исказила гримаса страха, изумления и ярости. Острие клинка глубоко вошло в её тело…

Из её полуоткрытого рта вырвалось что-то, напоминающее громкое пение.

В голубом небе прокатился громовой раскат.

Хаакен, двое убийц, Гжердрам и Дерел прекратили возню на склоне холма. Рагнарсон отказался от попытки раскроить бандитам череп. Потрясенный Вальтер замер на полпути к своей супруге. Толпа перестала вопить.

На какое-то мгновение Мглу охватило пламя. Затем пламя отошло в сторону, открыв силуэт женщины, погруженный в туманное облако. Сам же огненный смерч обрел формы и черты Мглы.

Убийца разразился страшным криком, извиваясь, как кошка с переломленным хребтом. Но огненное существо не ведало пощады. Оно становилось все ярче и ярче по мере того как его жертва сморщивалась, чернела, и его кожа начинала покрываться сетью истекающих влагой трещин.

Наконец оно оставило несчастного.

И обратилось на человека, пытавшегося напасть на Вальтера.

Толпа начала отступать, и вот-вот могла разразиться паника.

– Стойте! – ревел Рагнарсон. – Это – враг наших врагов. Он больше никому не причинит вреда!