Наступление. Часть 2

Получилось нормально, Амангельды Бабурович подвел итог и довольно потер ладони. Немало надо передать наверх — но и ему останется. Хороший день он решил отметить глотком КВВК — коньяк выдержанный высшего качества, которого в магазинах не было уже давно — а вот он им при желании мог мыться. Спиртные напитки ему и не только ему поставлял Гиви Несторович, он работал в Мосспиртторге на одной из баз грузчиком, но на самом деле он приглядывал, чтобы работники не воровали — база то давно принадлежала грузинской общине, а это — не государство, тут за воровство спрос другой — наизнанку вывернут. Амангельды Бабурович не так давно послал ему доброй говяжьей вырезки на шашлык — а Гиви Несторович отдарился коньяком. Натуральный обмен… а вы говорите, дефицит, дефицит… Дефицит только у тех, у кого или в кармане пусто, или в голове.

Глотнув коньяка и аккуратно запечатав бутылку — не просто пробку обратно закрутил, а еще и кусок пленки положил, как в пузырьке с лекарствами, чтобы не выдыхалось — Амангельды Бабурович пошел нанимать людей на ночную работу.

Парни уже стояли у ворот, Амангельды Бабуровичу повезло, что он нашел себе таких грузчиков. Из института физкультуры имени Лесгафта, крепкие, туши только так бросают и культурные вдобавок. Как-то раз бомжей нанял — так один, о Аллах, помоги — обосрался прямо в холодильной камере, другого места ему не было. Пьяные, расхристанные. А эти — нет, нормальные, трезвые, покурить в сторонку отходят, мясо оно сильно запах вбирает, даже мороженое. Хорошие ребята…

— Работа есть, начальник? — весело спросил бригадир, веселый парень, пошутить умеет. Деньги на него все выписываются, отчетность, однако.

— Есть, как не есть. Семь вагонов придет — по двадцать пять. И… три КамАЗа — ну… пятнадцать за каждый пойдет?

— Нет, не пойдет. Сорок за вагон, двадцать за КамАЗ.

— Ай, как нехорошо… А еще комсомолец наверное. Комсомолец?

— Комсомолец, комсомолец. А ты начальник, где-то еще грузчиков видишь? Всех уж наняли.

— Все равно — сороковник много. Тридцать пять дам.

— За КамАЗ — все равно по двадцать.

Амангельды Бабурович тяжело вздохнул. Цены, цены…

— Договорились. Заходи…

Подтащили вагоны, Амангельды Бабурович вместе с представителем железной дороги прошелся вдоль вагонов, посмотрел пломбы, подмахнул акт. Потом кусачками начал перекусывать проволоки, которые фиксировали двери.

— Так, значит. С этого вагона начинаете. Пойдем, покажу куда. Вон… видишь? Где коробки? Вон туда. Там и вешай, и аккуратно, чтобы не сорвалось. Понял? Давай — я сейчас приду, скажу, что дальше делать.

Сам Амангельды Бабурович вышел на улицу — на противоположной стороне темной, торговой улицы, где по обе стороны — базы да тресты — стояла его шестерка, довольно новая, купленная по очереди. Предлагали ему восьмерку новую, только в серию пошла — отказался, нечего светиться. Завел машину, подогнал задом к погрузочной рампе, открыл багажник, расстелил полиэтилен. Самолично выбрал полутушу, надел рукавицы, перенес ее в багажник. Тому, этому… уважение оказать, тут не столько деньги, сколько именно уважение. Немного оттает — он ее разрубит, разложит по пакетам — завтра распределит. Уважение — оно в торговле немаловажно, тут рука руку моет и обе… ладно, молчу, молчу…

— Начальник, что дальше то делать?

Амангельды Бабурович пошел, проверил, как разгрузили, отсчитал семьдесят рублей — он расплачивался сразу, это тоже важно. Если человек хорошо поработал — вознаграждать его нужно сразу же, а не к Новому году и чем-то материальным, а не вымпелом «Передовик производства». Заработал — тут же и получи. Государство глупое, этого не знает — поэтому и бардак кругом и везде.

— Теперь эти два… Вон туда кладите. Давайте…

У ворот сверкнули фары, раздался гудок клаксона.

— Подождите… Пока не делайте ничего. Сейчас.

Амангельды Бабурович побежал к воротам, открыл — за ними были три КамАЗа, бортовые, а не такие, на которых мясо возят.

Водитель головного приоткрыл дверь.

— Мы от Юрия Михайловича.

— Заезжайте. Видите, где холодильник открытый? Туда — вставайте.

Амангельды Бабурович пробежал рысью до холодильников, когда машины только еще тяжко ворочались во дворе, разворачиваясь на погрузку.

— Значит, так. Вагоны пока в сторону, грузим машины. Я покажу что грузить.

Один из студентов института физкультуры высунулся во двор.

— Так это ж обычные КамАЗы! В них мясо — нельзя.

— Поговори!

Старший дал говорливому подзатыльник.

— Помолчи. По двадцатнику, начальник?

Амангельды Бабурович вздохнул.

— Грузите. По двадцатнику…

Когда КамАЗы выехали со двора базы — один из студентов, переминавшийся с ноги на ногу крикнул.

— Я сейчас! По маленькому!

— Сачок! — крикнули вслед и засмеялись.

Студент подбежал к забору — с той стороны стояла машина, бежевая пятерка. В заборе была дыра, и у дыры был человек.

— Что?

— Три КамАЗа, товарищ капитан. Бортовые. Мясом под крышу погрузили.

— Бортовые?

— Да, не изотерм. Только ушли. Номера…

Студент по памяти продиктовал номера…