Наступление

– Наделали! Вот и именно что – наделали! Сейчас уже таких не делают – труба пониже да дым пожиже. И дело то даже не в этом. Дело в том, что с этими словами – на смерть шли. На смерть, понимаешь – шли!

– А сейчас что? Сейчас безо всяких красивых слов – идут! Мне наградные довелось подписывать – поседел над ними! Двое остались отход роты прикрывать – оба всмятку, не опознаешь. Падлы, Героев им зажали, Красной Звездой отделались! Еще один пацан, девятнадцать лет – командира грудью от пулеметчика духов прикрыл. Этому дали! Ты что мне на нервах играешь!?

– Да то… Да то, товарищ министр, что мы в дерьмо лезем, уже дна, б…ь под ногами не чувствуем – а вот тыла то и нет у нас. Тогда знали – куда идем, за что идем. Сейчас кому попробуй – освобождать идем, скажи – засмеют. Офицерье в Десятое рвется – на квартиру, с. а заработать, понимаешь? На квартиру заработать! А сейчас мы куда намылились? Тоже освобождать? Или дела делать? Ты вот этому словоплету веришь? Я – нет!

– А все потому что пиз…и много! – взорвался министр – пи…ть надо было меньше, может кто-нибудь во что-нибудь и поверил бы тогда! Когда по телеку солдаты сады в Афгане сажают, а по Союзу два «Черных тюльпана» летят – одного не хватает – вот после этого и не верят люди! И если уж ты словами громыхать начал – так вспомни сколько и ты п…ел! Все хороши!

На подоконнике треснуло, хлестко, неожиданно, оба аж вскочили. На паркет лились остатки чая, маршал вскочил чтобы отключить кипятильник

– Попили чайку, б… ь – выругался Соколов, хотя обычно он не выражался

– Адъютанта пригласи, пусть заварит…

– Да нету никого. Не видишь? Требования секретности.

Маршал Соколов, отключив кипятильник, вернулся за стол. Набычившись, маршал Огарков смотрел на него.

– Ну вот что, Коля. Я силком не заставляю. Если ты разоблачать да словами громыхать – не сработаемся. Таких сейчас полно – телевизор включи такого понаслушаешься, волосы вянут. А за тобой – не замечал, не замечал. Если мне приказ отдадут – я исполню. Законный, заметь приказ. Потому что я офицер.

– Как разберешь?

– А так. И ты и я знаем, кто имеет право решения принимать. И решать что к чему – не нам, нам исполнять только. Нам приказали – мы исполнили. Все!

Огарков подумал, потом сбавил тон

– Расплылся я что-то.

– Расплылся. Решай. Я не хуже тебя знаю, что делается. Но решать – ему можно верить, а кому нет – дело не наше. Что тебя съели, что меня. Что тебя вернули, что меня. Все что мы можем сделать – мы должны сделать. А если что… то и поступать будем, по обстоятельствам, как честь и оперативная обстановка подскажут. Согласен?

– Согласен… – сказал маршал Огарков, и потом добавил уже тверже – согласен.

– Вот и хорошо. А чая бы где неплохо раздобыть.

– Обойдемся. В столовку зайдем на обратном пути.

– Да? Ну тогда – я тебя слушаю. Откуда вся эта беда взялась…

Огарков встал, прошелся по кабинету, словно вымеряя его шагами. Напряжение не рассеивалось – оно нарастало.

– Ты ведь уже понял – где?

– Не дурак. К нефти идем…

– К ней самой. К черной жиже, к крови государств. Ох и жарко там будет, не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом…

– Не привыкать. Так что?

– При бровастом еще делали. Сверхсекретная группа.

– А подробнее.

– Подробнее. Ты помнишь сороковой объект?

– Нет.

– Замаскированный командный пункт высшего уровня. Даже лучше, чем здесь. С душой строили… больше ста метров заглубление. Под него, под план.

– А этот – откуда знает?

– Этот… он же первым в Азербайджане был. Не мог не знать. Он стройку обеспечивал… да и много чего другого…

– Что – другого?

– Он до этого был председателем КГБ республики. По заведенной традиции республиканские КГБ специализировались на какой-то стране… ну, желательно чтобы с языками там нормально было… Они – на этой стране специализировались.

– Иран…

– Он самый. План по нему был. Потом оттуда – бросок дальше, прежде всего – на Аравийской полуостров. Бровастый зеленый свет давал… много чего под это сделали. А план был – до мелочей.

– А потом что? Отменили?

– Какое… Андропов… Он все сломал. Все что смог сделал – чтобы не делать.

– Как?

– А как ты думаешь мы в Афган влезли? У Андропова были возможности – и материалы от его резидентуры, от советника – шли напрямую в ЦК. Табеев[38], который при Амине был – квасил часто, из него посол… хам хамом, больше и сказать нечего. Потом, когда довелось ознакомиться и сравнить с тем что наша резидентура давала – за голову схватились. Да поздно уже.

– А Андропову то зачем было?

– Вот и спроси. Мутный человек был, очень мутный. И опасный. А этот… на его стороне тогда был, вот я ему и не доверяю…

– Так шаха тогда – мы?

– Да нет… Просто мы просчитали. Что когда где – годом больше, годом меньше – какая разница. Все равно – без вариантов, мы там сразу только в первом эшелоне общевойсковую армию разворачивали. И не сказать, что неправы – власти то там не было. А потом… американцам оставалось только бомбить. Нас. Потому что там уже – ничего не сделаешь. Просто не успеешь.

– И что потом?