Наступление

В таких условиях снова стало эффективным применение дальней авиации и бомб крупных калибров. Было освоено бомбометание по склонам — удар бомбы крупного калибра, трехтысячной, или даже девятитысячной, вызывал растрескивание скального грунта, завалы и обвалы в пещерах, обвалы в ущельях, сели и оползни. Не раз и не два бандиты оказывались просто замурованными в своих каменных норах. Тогда же советские авиаторы впервые подошли к применению того, что по классификации НАТО называется MOP, massive ordnance penetrator. Их советский аналог, пусть пока и несовершенный, назывался ФАБ1500-2600 ТС. Эта бомба несмотря на цифру 1500 в индексе весом была две целых шесть десятых тонны, и отличалась литой головкой толщиной десять сантиметров, которая позволяла сброшенной бомбе при взрыве уходить вглубь скалы. В этой бомбе было 469 килограммов нетипичного для советских бомб взрывчатого вещества ТГАС-5, тротил-гесогена, который был в полтора раза моще обычного тротила, и все это взрывалось не на поверхности, а в толщине скальной породы, нарушая ее структуру. К сожалению, уже были сняты с вооружение противокорабельные бронебойные монстры БРАБ 1000 и БРАБ 2000, которые могли бы пригодиться.

Двадцать восьмого октября восемьдесят седьмого года на замену старым ТУ-16, скорее даже не на замену, а в дополнение на аэродром Мары-2 перелетели две группы по восемь машин Ту-22М3 сто восемьдесят пятого гвардейского тяжелобомбардировочного полка из Прилук. Новые машины имели новейший навигационный комплекс НК-45, прицельно-навигационную аппаратуру, дававшую точный выход на цели и бомбометание (в отличие от старых радиоприцелов Ту-16, вообще не работавших в горах), качественное оборудование связи. Бомбовый отсек нового самолета не давал возможности применять боеприпасы тяжелее трех тонн — но зато ТУ-22М3 давал возможность применять ракеты и управляемые бомбы. Надо сказать, что пока ни о каком высокоточном бомбометании речи не шло — самолеты прилетели на обеспечение вывода ОКСВ и занимались в основном тем, что бомбили местность к северу и западу от Кабула. Оттуда шли обстрелы города неуправляемыми ракетами.

В Мары-2 же полк, верней не полк, а небольшая его часть отметили Новый год — тортом из сгущенки и печенья, водкой и местным самогоном — шампанского не нашлось.

Одиннадцатого января нового восемьдесят восьмого года полк подняли по боевой тревоге. Срочно требовалось принять и разгрузить несколько самолетов Ил-76 вроде как с боезапасом, получить боевые задания, провести предполетную проверку техники — в общем все как перед большим вылетом. Штурманская группа возглавляемая главным штурманом полка подполковником Засадько, уединившись, начали прокладывать маршруты подхода к цели и возврата на базу. Илы с боеприпасами пришли раньше, чем их ждал и — и всех свободных и несвободных людей на базе кинули на разгрузку, тем более что погрузочной техники как всегда не хватало.

Собственно говоря — никто не сомневался, куда их пошлют — на Хост. Было странно, что тянули так долго с этим, до сих пор они по Хосту не работали, хостинская операция обходилась фронтовой авиацией с Кабула и Джелалабада. С Хостом вообще получилось кое-как — когда начинали — началось и в Москве, блокированная группировка все же как то снабжалась, непонятно было то ли ей дадут коридор на отход в Пакистан, то ли будут добивать — вероятно ждали, чем дело закончится в Москве. Шли какие-то переговоры — на Востоке нельзя без переговоров. Потом, вернувшиеся с Афгана — пролетом — офицеры рассказали о том, что идут серьезные бои, это было еще вчера. Значит решили добивать — решение неожиданное, но приятное, все полагали что под вывод то — точно выпустят.

Ил-76, прибывшие прямо с Подмосковья разгружали с великим тщанием и осторожностью — подрыва только одного заряда, находящегося в нем груза было достаточно, чтобы от аэродрома Мары — 2 и всего, что находится на нем и в километре от него — остались лишь воспоминания. Самолеты привезли особый груз — боеприпасы объемного взрыва, объемно-детонирующие авиабомбы ОДАБ-250, производимые в Подмосковье, на заводе звезда. Каждый Ту-22 мог нести до двадцати четырех тонн бомб — но учитывая условия эксплуатации самолета нагрузку всегда рассчитывали за половинную — двенадцать тонн. Но и это — ровно двадцать четыре бомбы.

Ближе к вечеру самолеты начали дозаправлять, те которые не были заправлены и подвешивать бомбы в бомбоотсеки, что одновременно делать было категорически запрещено. К авралу привлекли всех, в том числе и батальон охраны аэродрома — неопытные в делах подвески бомб солдаты едва не уронили одну из бомб на бетонку, один солдат сломал ногу, а другой — обе руки. Пока техники и свободные члены экипажей лихорадочно готовили самолеты, не успевали, бегали, матерились — командиры воздушных кораблей, а самолет весом свыше сорока тонн был уже не самолетом, а воздушным кораблем, собрались на закрытый сбор офицеров полка.