Настроение: со льдом!

– Во-первых, в отпуск тебя отправил я, так что в полной мере несу за него ответственность. А, во-вторых, ты тут, потому что я этого хочу и мне от этого приятно. По-моему, это всё, что нужно.

– Может быть, – проговорила я, гладя его по волосам.

За дверью послышались шаги, неспешные и вроде как осторожные. Но человек, судя по всему, был достаточно грузным, и скрыть своё присутствие у него не очень получалось, хотя он мог об этом и не догадываться. Шаги смолкли прямо под нашей дверью, но никто не постучал. Всё замерло. Я удивлённо нахмурилась, непонимающе глянула на Марка, который уже успел сдвинуться на кровати, устроив голову у меня на коленях, он встретил мой взгляд и приложил палец к губам. Прошло несколько долгих секунд, и человек отошёл от двери. Я отчётливо слышала каждый шаг.

– Что это было? – шёпотом спросила я.

– Лиануш проверяет, чем я занимаюсь, – пояснил Марк. А в ответ на моё изумление, лишь плечами пожал.

Да уж, дом, наполненный странностями. Особенно, хозяева впечатляют.

Следующим утром Марк собрался в город, ему нужно было в офис, было назначено совещание, пара встреч, а я ещё в комнате твёрдо заявила, что ни за что в этом доме без него не останусь.

– Я найду, чем заняться, – пообещала я.

А затем, во время обильного завтрака, когда стол снова оказался заставлен тарелками со всевозможными яствами, стала невольным слушателем поучений Бориса Марковича по отношению к внуку. Не думаю, что Марк всерьёз слушал деда, хотя, слушал, но на ус явно не мотал, как того, без сомнения, хотел Борис Маркович. По его указке Марк навряд ли станет действовать, а тем более озвучивать на совещаниях позицию бывшего руководства. Но за завтраком Марк предпочитал молча есть, и только кивал в такт словам деда. Я понимала, что ему не слишком нравится его роль в затеянном Борисом Марковичем спектакле, но пока он ещё находит для себя достаточные доводы, чтобы не спорить и работать. Он не спорил, и я молчала. Только оглядывала, заставленный едой стол. На тарелках были даже полноценные мясные блюда, больше подходящие для обеда, но я заметила, что Борис Маркович их опробовал. Хотя, будь он моим… не мужем, конечно, но хотя бы родственником, я бы не стала поощрять его привычку есть поутру что-то острое и жирное. Возраст уже не тот, и как бы Борис Маркович не храбрился, давление наверняка скачет. Но кто я такая, чтобы что-то говорить? У него есть жена, она о нём заботится, готовит…

– Нужно снять квартиру, – сухо проговорил Марк, когда мы садились в машину, собираясь уезжать. – Если я решу остаться в Москве, из дома деда надо съезжать.

Я в задумчивости смотрела на фасад дома. Отлично видела, что Борис Маркович стоит у окна в своём кабинете и, не скрываясь, наблюдает за нашим отъездом.

– Это будет трудно, – сказала я.

Марк разворачивал автомобиль, кинул на меня быстрый взгляд. Переспросил:

– Что именно?

– Уехать из этого дома. Пока ты живёшь здесь, Борис Маркович считает, что тебя контролирует. Настолько, что он даже с моим присутствием смирился. Или для него это в порядке вещей?

– Понятия не имею, – ворчливо отозвался Марк. – Но, честно, нервы сдают. Я как-то не привык жить по указке. Да ещё Лиануш из-за каждого угла мне в затылок смотрит. Или мне кажется?

– Скорее всего, кажется. Вряд ли она за тобой наблюдает каждую минуту. Но то, что наше присутствие её не радует, это точно. Мы создаём лишний шум в доме. Ходим, разговариваем, нарушаем тишину одним своим присутствием. Знаешь, мне кажется, она была по-настоящему счастлива, когда твой дед пропадал на работе. Даже не на работе, а в своих бесконечных поездках. Она была одна, и вокруг неё было идеально. Чисто, убрано и молчаливо.

– Вот я тебе о том и говорю. А теперь дед захотел поиграть в наследников. Я разрушаю её представления о будущем.

– А ты разрушаешь?

– Если честно, я о ней даже не думаю. Пока она не начинает на меня таращиться. И жить ей тоже мешать не собираюсь. Боюсь, если деда не станет, я далеко не сразу о ней вспомню. Она растворится где-то в глубинах дома. А если её и встречу в каком-нибудь коридоре, то слова из неё не вытяну. Она так и будет молчать, повода разговаривать у неё больше не будет. Она и без того, как мне кажется, говорит только с дедом.

Я махнула на Марка рукой.

– Не стоит об этом думать. Твой дедушка здоров и весел.

– Это точно. И дай Бог ему…

Я кивнула.