Настроение: со льдом!

– Хорошо. Тебе нужно отоспаться после перелёта. – Мама всё ещё стояла в дверях, и я поняла, что хочет мне что-то сказать или о чём-то спросить, но не решается. Но, в конце концов, она сделала шаг, чуть прикрыла за собой дверь и сказала: – Ты говорила за ужином, что подумываешь о работе в другом месте.

– Да, мама, но это ещё не точно, – затараторила я. – Ещё не решила, хочу ли я уехать.

– Тома… Только не обижайся и пойми меня правильно, – перебила она меня. – Но, мне кажется, тебе, на самом деле, лучше уехать на некоторое время.

Я молчала. Потому что прекрасно понимала, почему она это говорит, и ради кого она это говорит. Понимала даже то, что мама, скорее всего, права. Зачем испытывать судьбу? Речи Виталика сегодня мне самой не понравились и показались настораживающими. Но мне было обидно. Ведь меня снова отодвигали в сторону, ради счастья сестры.

Но что я должна была сказать матери?

– Я посмотрю, что можно сделать, – ответила я. И мой голос, судя по всему, прозвучал с особой прохладцей, которую мама уловила. И, наверняка, поняла, насколько мне в этот момент тяжело. Но я же это сказала, я пообещала, дала понять, что всё понимаю. И мама добавила очень тихо:

– Спасибо. – И ушла, аккуратно прикрыла за собой дверь.

Плакать я себе запретила. Во-первых, стены в доме тонкие, и был бы слышен каждый мой всхлип, а во-вторых, утром выйти к родным с красными глазами мне было бы неловко. Может быть, в том, чтобы показать родителям свою слабость, и не было ничего страшного, но я к этому не привыкла. Меня попросили уехать, и я, понимая своего рода справедливость этой маминой просьбы, должна быть сильной. К тому же, папа может быть и не в курсе, а вносить разлад в семью мне не хотелось. Возможно, сменив обстановку и окунувшись в очередные перемены, мне самой станет легче. Так что, позвонить утром Игорю и попросить его всерьёз задуматься о моём переводе?

Вот только мне уже не двадцать, и замаячившее приключение меня не так сильно радует, как когда-то.

Я почти до утра пролежала без сна. Думала, что буду делать дальше. Куда я хочу поехать, чем конкретно хочу заниматься. Как помню, несколько месяцев назад Игорь предлагал мне оставить отель и переехать в Москву, заняться обучением персонала. Может, на самом деле, для начала остановиться на жизни в Москве? Не менять всё настолько кардинально за столь короткий срок?

– Ты плохо спала? – спросил меня отец, когда я утром всё-таки решилась выйти из своей комнаты и спуститься вниз. На кухне уже слышались оживлённые голоса, дети тараторили, Ляля их увещевала, слышался и мамин голос. А оказавшись в дверях кухни, я увидела Виталика, завтракающего в молчании. Увидела его, и вернулась в гостиную, где меня и застал вопрос отца.

Я выдавила из себя улыбку.

– Плохо выгляжу?

– Глаза уставшие.

Уставшие, это не заплаканные. И то хорошо.

Я продолжала удерживать на губах лёгкую улыбку.

– Наверное, погода, – сказала я. – С утра хмурится.

– Дождь собирается.

Ничего не значащий разговор. Я присела рядом с отцом на диван, он смотрел телевизор, а когда я оказалась рядом, и он понял, что я специально села рядом с ним, кинул на меня удивлённый взгляд.

– Что с тобой?

Я качнула головой, отказываясь.

– Ничего. Посижу с тобой.

– Ну, посиди, – согласился он, но в голосе проскользнули непонимающие нотки. Папа даже кинул растерянный взгляд на экран телевизора, и вроде как извиняясь, пояснил: – Я про рыбалку смотрю.

– Я тоже посмотрю про рыбалку, – согласилась я.

Совершенно ничего в этом не понимаю. Рыбы, наживки, какие-то новомодные удочки. На экране мужчина в защитном костюме стоял на берегу реки, со спиннингом в руках, крутил его перед камерой в разные стороны и что-то увлечённо рассказывал. У него даже глаза от азарта и радости горели. А я, вообще, не понимала, о чём он говорит с таким восторгом. За его спиной кусты, река, рядом дымится костёр, в ведёрке плещется пойманная рыба, а он всё трясёт и трясёт своей дорогущей удочкой. Я предполагаю, что она дорогая. Иначе, для чего про неё целую передачу снимать?

Я глянула на отца, тот внимательно слушал. Очень внимательно.

– Пап, – позвала я.

– Что?

– Хочешь, я тебе на Новый год такую удочку куплю?

Он на меня посмотрел, в задумчивости. Потом сказал:

– Я же не люблю рыбачить.

Ну, конечно. Он не любит рыбачить, он любит смотреть, как рыбачат другие. А что тут такого?

Я фыркнула от смеха, а отец грозно сдвинул брови.

– Иди, завтракай, – отправил он меня восвояси.

Настроение поднялось. По крайней мере, мне не приходилось больше выдавливать из себя улыбки. Папа со своей рыбалкой меня развеселил.

Я с дивана поднялась и увидела Виталика. Он стоял в дверях и смотрел на нас. Пришлось улыбнуться и ему. Как ни в чём не бывало. Это было очень важно, именно этим утром. Показать ему в первую очередь, что наш вчерашний с ним разговор мою душу никак не затронул.

– Доброе утро, – поприветствовала я его.

Он кивнул.

– Привет. Как спалось?