Настоящий Спасатель. Назад в СССР

— Не знаю, Ба. Честно. Но обязательно расскажу, как только узнаю.

А мент-то оказался порядочным. Не стал бабушке выносить мозг. И заявляться в квартиру не стал. Я добавил плюсов в его карму мысленной благодарностью.

— А что за второй звонок?

— Мужчина. Взрослый. Обратился ко мне по имени отчеству. Назвался твоим другом. Передал шифр, который я записала на календаре. Сказал, что ждет твоего ответа.

— Что за шифр? — я подошел к отрывному календарю на кухне.

Я увидел шахматную комбинацию «С5-А6» и улыбнулся. Генерал передал свой ход конем. Я в уме вспомнил положение фигур на доске. Шахматная партия по телефону? В этом был какой-то свой драйв.

— Что там? выигрываешь или проигрываешь? — бабушка безошибочно угадала смысл «шифра», — твои белые?

Она поняла, что это продолжение шахматной партии. Хотя сама ни разу в жизни не держала фигуры в руках. Зато выяснилось, что Макс с дедом режутся в шахматы регулярно.

— Да. Насчет выигрыша не понятно пока. Он сильный соперник. Пока у нас с ним ничья.

— С кем играешь?

— Да так, с генералом одним...

Глава 8

— Что там? выигрываешь или проигрываешь? — бабушка безошибочно угадала смысл «шифра», — твои белые?

Она поняла, что это продолжение шахматной партии. Хотя сама ни разу в жизни не держала фигуры в руках. Зато выяснилось, что Макс с дедом режутся в шахматы регулярно.

— Да я играю белыми. Насчет выигрыша не понятно пока. Он сильный соперник. Пока у нас с ним ничья.

— С кем играешь?

— Да так, с генералом одним. В больнице познакомились.

— Деловой! – Она гордо улыбнулась покачала головой, — иди садись есть.

Чем дальше, тем больше я проникался уважением Бабушка, конечно же, все понимала и без расспросов, и моих ответов.

Но ее врожденная деликатность позволяла ей мягко и ненавязчиво задавать вопросы таким образом, что у нас сохранялись дружеские и открытые отношения.

Я бы хотел иметь такие с внуками, если они когда-нибудь у меня появятся.

Наспех пообедав, я решил не тянуть резину и сразу отправиться к Осину.

Я чмокнул ее в морщинистую щеку, поблагодарил за вкусный обед и выскочил на улицу. До отделения Осина ехать на автобусе минут пять-семь. Идти пешком пятнадцать я решил пройтись. Время позволяло.

По дороге, я рассматривал горожан и отдыхающих, направляющихся по улицам города по своим делам. Как бы ни были одеты люди, я мог безошибочно определить местный или приезжий человек идет мне навстречу.

Посмотрев сторону гор, я увидел, что вершины скрыты черными грозовыми тучами. Быть дождю.

Летом город наводняли самые разные советские люди. В основном это были мамочки с бабушками и детьми, семейные пары, одинокие искатели курортных приключений обоих полов.

Рабочие, служащие, интеллигенция, военнослужащие, в основном офицеры. Реже колхозники по путевкам. У последних весной посевная, летом и в начале осени страда

Но в то же время летом к морю стекался всякий сброд в погоне за легкой наживой. Карманники, пляжные воры, карточные каталы, мошенники, свадебные аферисты всех мастей, также, редкие в то время, ночные бабочки и полукриминальные цеховики.

В сезон в городе было очень много денег. По улицам бродили толпы цыганок, которые гадали, опустошая карманы наивных граждан.

Везде кипела несанкционированная уличная торговля и махровая спекуляция. Все старались заработать побольше.

Например, чего только стоили наши курортные государственные бомбилы – наглые, жадные, живущие по своему представлению о законе. На них не было управы.

Платили взятки проверяющим, чтобы хватать прибывших на отдых прямо на перроне железнодорожного вокзала.

Не отставали и простые горожане. Они сдавали в аренду койки, размещенные в домах, квартирах, гаражах, сараях.

Часто они работали в паре с таксистами, которые имели свой процент – таксу с привезенных отдыхающих. Это называлось подогнать на койку.

Жители города нагло спекулировали железнодорожными билетами, пекли пирожки, варили раков, кукурузу и продавали на пляже или набережной без разрешения.

Кстати, мне было забавно осознавать, что никто, кроме мальчишек не ел мидии – брезговали. Они считались негодной едой.

Курортный общепит служил Клондайком для самых разных проходимцев, работавших в столовых, шашлычных, ресторанах.

Отдельная «мафия» оккупировала колхозные рынки. Бойко торгуя фруктами и овощами, местные торгаши могли за сезон заработать на подержанный «москвич», а если очень повезет, то и на «жигули».