Настоящий Спасатель 3. Назад в СССР (СИ)

Родион Раскольников тоже так думал. Поначалу. А потом страдал. Время пострадать и очиститься у тебя будет ох как много. Ты парень неглупый, вижу хороший, вон про презумпцию рассуждаешь. Для меня ты просто заблудшая овца. Когда отъедешь на зону в лагеря, то увидишь какому контингенту та самая презумпция предоставлена. Реальным ворам, убийцам, душегубам, не заслуживающим прощения.

Поймешь, что я прав во всем. Так, что даю тебе время побыть в камере и подумать хорошенько. Лучше, если ты решишь сразу мне про Ветрова тоже рассказать. На сегодня всё, свободен. Дежурный!

Загремели замки, дверь распахнулась и в комнату вошел всё тот же, худощавый милиционер.

Калинин подписал бумаги о заключении под стражу и передал дежурному.

— Уведите.

На душе не было спокойно. Сложно сдерживаться и демонстрировать непроницаемое спокойствие, если человек понимает, что все предъявленные обвинения несправедливы и беспочвенны, а доказать пока ничего не может.

В душе бушевал огонь. Я чувствовал, что я назначен виновным и дальше будет только хуже.

Следователь собирался повесить на меня кучу нераскрытых дел, которые можно хоть каким-то боком ко мне прилепить, с тем, чтобы потом, я согласился на «меньшее зло». Это было очевидно. Он собирался посадить меня. Но духа не терял

Мне нужно непременно каким-то образом доказать свою невиновность и невиновность своих друзей.

Но как? Из следственного изолятора куда меня сейчас повезут сделать это очень сложно.

На этот раз по какой-то неизвестной мне причине меня конвоировал один милиционер.

Мы шли по пустынному коридору ведущему к выходу из здания.

И вдруг, я увидел, как навстречу нас еще двое милиционеров вели, точнее скорее тащили брыкающуюся, извивающуюся, истерящуюю фигуру.

Какой-то знакомый мужской голос. Он грязно матерился, угрожал убить милиционеров и их родню

Я его не сразу узнал. Но проходя мимо, я разглядел его лицо. Это был Шельма. Мы встретились глазами. Его налитые кровью глазные яблоки с черными зрачками задержались на мне. Он узнал меня и перестал истерить на секунду.

Это обстоятельство как-то расслабило конвоиров и в следующее мгновение один из них закричал от боли:

— Ах ты, сука! Да я тебя размажу по стенке! А-а-а-а!

Шельма умудрился извернуться и укусить того в плечо.

Он повис на милиционере со сжатыми челюстями. Второй тщетно пытался оттащить Шельму, но он отбивался. Это было не так просто сделать.

Сопровождающий меня третий сотрудник милиции приказал мне остановиться.

— Ну-ка Бодров, постой!

Укушенный милиционер продолжал дико кричать. Вся эта ситуация была так неожиданна для конвоиров, что тот, кто сопровождал меня, сунул мне в руки папку с документами.

— Стой здесь, ни шагу отсюда, понял?

Последние слова он говорил не глядя на меня, бросившись на помощь своим товарищам.

Случай предоставляет такой шанс единожды в жизни.

Я посмотрел на выход, потом на Шельму и троих милиционеров, пытающихся справиться с бандитом. Им было не до меня.

Никому из них нет до меня совершенно никакого дела.

Между мной и выходом из отделения милиции отсутствовали какие либо препятствия…

Для любителей боярки:

Глава 25

Я посмотрел на выход, потом на Шельму и троих милиционеров, пытающихся справиться с бандитом. Им было не до меня.

Никому из них нет до меня совершенно никакого дела. Между мной и выходом из отделения милиции отсутствовали какие либо препятствия.

Я больше не думал, а просто направился к выходу, стараясь идти как можно тише и незаметнее. Моя свобода в моих руках

Мне это удалось. Никто меня не хватился и не погнался за мной. По крайней мере тогда, когда милиционеры пытались вязать Шельму, я смог спокойно уйти.

Выйдя на улицу, я направился к остановке автобуса, куда на мое счастье он тут же приехал.

Домой нельзя, к друзьям тоже, так же как и на работу. Сейчас у меня оставалось три возможности: уехать из города, перекантоваться какое-то время в фотолаборатории, которую все считают закрытой зимой. Или обратиться за помощью к Анатолию.

Я обязательно навещу Сухишвили, предлагавшего мне сделку и получу всю необходимую мне информацию. Я знал, как это сделать. Но позже.

Его свидетели это хорошее подспорье, адрес склада Солдатенко тоже. Почему я не пошел сейчас к Сухишвили? Все-просто.

Во-первых, он скорее всего получит пятнадцать суток или исправительные работы. И я его не застану. Во-вторых, мне нужна была женщина в красном.

Теперь мне стало понятно, что мы были слепы. Нас вели почти с самого начала, и подставили не случайно. Кое-кто все очень тщательно рассчитал.

Насколько я бы не был опытен и осторожен, я должен был констатировать, что весь опыт прежней жизни мне не помог.

Я не сумел вовремя разглядеть еще одного игрока, который играл против всех.

Он все это время оставался за кулисами в тени. Оно и не мудрено. Я и подумать не мог, что кто-то будет проводить сеанс одновременной игры против одесской мафии, меня и моих друзей.

Так же как и против зажравшихся чиновников из горисполкома и областной администрации в лице Солдатенко, правоохранителей.