Читаем Настоящий Спасатель 2. Назад в СССР полностью

Немного не понимая всей схемы он, сам того не ведая, рассказывал мне о том, как будут жить его дети и внуки через тридцать-сорок лет. Он говорил о классовой борьбе и сопротивлении мирового пролетариата, о преимуществах развитого социализма.

Святая наивность, вера в том, что люди в СССР все равно живут лучше, чем в Париже или Нью-Йорке. Позволяла нашим не замечать собственных проблем и легче переносить тяготы. Безусловно восьмидесятые это лучшее время для советского человека.

Но тем не менее своих проблем хватало. Именно в это время начали появляться карточки и талоны на некоторые группы продуктов.

Содержание внешних спутников — нерентабельных социалистических стран обходилось все дороже. Кто-то из руководства этих стран искренне стремился построить социализм за счет ресурсов СССР и соцлагеря, а кто-то просто занимался иждивением и пожиранием ресурсов.

Много лет назад, еще в прошлой жизни я пришел к выводу, что все о чем писал Маркс про капитализм более менее правда.

Он, конечно, не учел, точнее не мог предположить, что технологии изменят облик сельского хозяйства и промышленности настолько, что на земле будут работать три-пять процентов населения против семидесяти в девятнадцатом веке.

Что большинство потомков пролетариев в западных странах и странах бывшего СССР перевоплотятся в серых и белых воротничков в бесполезный офисный планктон. Но в целом принцип Маркса про эксплуатацию труда и извлечения прибыли из этого не изменился совсем. Так же как и не изменилась концентрация денег у банкиров. Сложнее у Маркса с описанием будущего.

В который раз мне очень хотелось рассказать кому-нибудь про грядущее, но я не стал рисковать.

Это сложная дилемма, как у врача, когда он должен сообщить больному, что у того не осталось шансов на выживание.

Проводница пришла и собрала билеты.

Мой собеседник решил сам рассказать о том, что об этом думает.

— Через тридцать лет человек будет жить при коммунизме. От каждого по способности, каждому по потребности! Если бы не эти империалисты и капиталисты, мы бы уже построили коммунизм на земле.

— Совсем без денег?

— Да. Это будет очень скоро. Думаю, я доживу до этого времени. А ты и подавно. Люди станут свободными от поклонения деньгам. А всю работу будут выполнять роботы.

— А что будет делать тогда человек?

Он пожал плечами.

— Наверно изобретать, открывать новые планеты и миры. Ты пойми. Исчезнут голод и болезни. Преступности совсем не будет, потому что зачем воровать, если все доступно каждому. Вот оно лежит бесплатно — протяни руку бери сколько хочешь. Ну или сколько надо.

— Все будет совсем не так, к сожалению.

— И как же по твоему будет?

Я не ответил и углубился в свои мысли. Будущее несколько отличалось от представлений людей о нем. Будут тяжелые испытания для людей и мы окунемся в дикий, нет, в дичайший капитализм.

Многих советских ждет нищета, тяжелая безработица, крушение идеалов и норм морали.

Еды в мире будет производиться много, её излишки будут безжалостно уничтожаться, землепашцы будут утилизировать урожаи и выливать вино, но голод в мире никуда не денется.

Болезни не исчезнут — наоборот появятся новые, страшные такие, как неизлечимый СПИД, Эбола.

— Наверно, все будет хорошо, но не так быстро.

Ну сказал бы я ему про Перестройку и про развал СССР. Сейчас он посчитал бы меня сумасшедшим или антисоветчиком, которым я не был.

Скорее всего, во времена перестройки он бы меня и не вспомнил.

Я всплыл бы в его памяти только тогда, когда он осознает, что страны с названием СССР больше не существует. И то, он вспоминал бы меня в образе причудливого студента, случайно предсказавшего в своих юношеских фантазиях события начала девяностых.

Я вернулся мыслями на землю. Мне нужно было прожить достойно и интересно тут, в этом времени, а не думать, о том, что будет в будущем. «Грядущее неизбежно — живите неспешно».

Пару раз мимо нас проходил глухо-немой мужик бросавший на сидения пассажиров нехитрые поделки брелки, в виде фигур различных животных.

Судя по внешнем виду это были изделия из хлебного мякиша, которые производили зеки в тюрьмах.

Мы болтали с ним о всяком, он рассказывал про свое детство, семью, работу и коллег, увлечение рыбалкой.

Мой собеседник словно находил в этом некую исповедальность или возможность пройти сеанс психотерапии.

Там, где он считал себя неправым он каялся. Напротив, сердился во время рассказа тогда, когда считал, что другие поступали с ним несправедливо.

В промежутках между рассказами мы обедали и ужинали. Все теми же стандартным набором советского пассажира на железной дороге. Это раз меня снаряжали в дорогу девчонки.

Мой «паек», заботливо собранный Викой и Ритой состоял из яиц, хлеба и плавленых сырков «Карат».

Зато у моего «командированного» соседа Сергея была вареная курица, пакет с кефиром и домашнее печенье.

Среди своих продуктов я нашел небольшой, размером с пачку сигарет, сверток из фольги. Они умудрились положить мне сахара и насыпать растворимого кофе.

Перейти на страницу:

Похожие книги