Настоящий гром

- Да вы что? Не понимаете что-ли это же не по-настоящему! Вы фашисты и давайте, сами выбирайте Гитлера, это ваше дело! И все! Все орали. Голос у Севки срывался. Он махал руками. "Я ни за что бы не согласился быть..." - Вовка зажмурился, и ему сразу представился такой Гитлер, какого он видел каждый вечер, когда сразу засыпал. Он всегда перед сном закрывал глаза и потихоньку звал: "Папка!" Появлялся отец, веселый и похожий на всех военных, с кобурой и ремнем через плечо. Потом вдруг из-за плеча отца появлялся Гитлер: что- то черное с носом, как у носорога, и страшное. Тогда Вовка скорей-скорей говорил: "Капут", и это черное сразу же летело куда-то вниз.

- Давай пока без Гитлера! - орал Витька Малышев.

- Кто советские войска, айда за мной в лес! Немцы остались в крепости готовиться к обороне. Севка увел своих ребят в лес, и они стали совещаться недалеко от опушки. Решили сделать так. Чтобы не видно было, сколько у них осталось ребят, сбоку закидать крепость снежками, а в обход послать Борьку, родного брата Витьки Малышева, с тремя ребятами. Когда они полезут в крепость, немцы начнут их спихивать, вот здесь то и навалиться всем остальным под прикрытием своей снежной артиллерии. Разделили заледеневшие катыши. Война началась. Вовка выглядывал из-за дерева и следил за крепостью. Как только взлетала над стеной чья-нибудь рука, Вовка замахивался, а когда вслед за рукой показывалась голова, он что есть силы кидал. Но первому досталось ему. Хорошо еще, что снежок задел дерево, и то лоб сильно жгло, но об этом некогда было думать. Снежки сыпались градом, сбоку крепости раздалось Борькино "Ура!". Ребята закрывали руками лицо и, полусогнувшись, двигались к крепости.

- Бей фашистских оккупантов! Ура! - не выдержал Севка. - За Родину! Все побежали вперед. Снег по пояс. Снежки больно бьют. Все, как на войне. И Вовка будто впервые услыхал кононаду, к которой уже успел привыкнуть. Это наши били без остановки. До крепости оставалось все меньше и меньше. Ледяные стены матово блестели. Севка согнулся и скомандовал Вовке: "Лезь!" Вовка влез сначала на спину друга, ухватился за край стены. Нагнул голову. Снежок угодил ему прямо в шапку. Глаза залепило. Его толкали обратно вниз, но он держался крепко, стиснул зубцы, изо всех сил оттолкнулся от Севкиной спины и заорал: "Ура!" В крепости творилось что-то невообразимое. Сражались уже давно. Давно все вымокли насквозь. Когда, наконец, из крепости стали выводить пленных. Вовка еле стоял на ногах. Хотелось пить, было страшно жарко, но зато на самом высоком месте стены торчало красное знамя из галстука. Пленных подвели к высокой сосне. На нижнем толстенном суку болталась веревка. Ребята остановились. Вдруг стало очень тихо. Никто не решался что-нибудь сказать. Стояли долго. Мороз пробирался под потные рубашки.

- Кто Гитлер? - Выдавил Севка. Все стояли молча. Потом незаметно вперед слегка шагнул Ваня Диранков, с которым Вовка сговаривался. Он шагнул еще раз, еще... остановился около сосны и стал снимать пальто. Пальто было старое, перешитое и с разболтанными петлями. Он положил его на снег и нагнулся, чтобы застегнуть пуговицы. Никто не понимал, для чего он это делает. Потом Ваня поднял воротник на лежащем пальто и оглянулся. Они с Севкой надели на воротник петлю, а сверху Ванину шапку. И когда ребята опустили пальто, всем показалось, что это болтается настоящий Гитлер. Было очень страшно. Он, этот Он, был черный и без лица. И тут кто-то крикнул: "Бей фашистов!" - И все разом стали кидать снежками в чучело и орать во весь голос. Потом вдруг все замолчали и обернулись к Ване. Он стоял и тихонько всхлипывал. Не плакал. Тихо-тихо всхлипывал. Все знали, что на прошлой неделе мать Вани получила письмо от командира и похоронную. Домой возвращались в синих сумерках. Молча. Никто не хвалился, как всегда после мальчишеской драки. Они возвращались с фронта домой... Длинной длинной дорогой. А на фронте шел бой. Там остались их отцы, братья, матери.

Письмо

Вовка понял, что надо открыть глаза. Это было очень трудно - открыть глаза. Он старался, но почему -то начинали подниматься вытянутые ноги под одеялом, а веки так и не поднимались. Наконец ему удалось выглянуть в щелочки под веками. Он увидел деда Тимофея и Севку. Они стояли около постели и смотрели на него. Вовка открыл глаза пошире и дернулся сесть.

- Э, нет, парень, ты, как говорится, не рыпайся! Тебе нельзя. Эвон, третьи сутки дежурю около тебя после вашей баталии. Ты лежи, лежи....

- Вовка, - вставил было Сева.

- А ты молчи, - оборвал его дед, - с тобой еще впереди разговор. - Дед и сам замолчал. Подумал. Покрутил головой.

- Может, попьешь молочка-то, - спросил он совсем незнакомым голосом, - я сам для тебя надоил? А? Козье. Целебное. Вовка отхлебнул глоток. Молоко было чуть горьковатое и как будто отдавало полынью. После первого глотка захотелось выпить второй, третий... когда Вовка перевел дух, в кружке осталось совсем немного.