Настоящие люди

            Старый медведь громко, скрипуче расхохотался. Элгар вздрогнул. Он еще не слышал, чтобы его воспитатель так неприятно и зло смеялся.

            — Послушай себя, Арепу, — утирая выступившие от смеха слезы, продолжил Умка. — Ты кого сейчас обмануть хочешь?

            Предводитель оленеводов подобрался и недобро нахмурился.

            — «Сейчас сражаться не можем», — Умка глумливо перекривил его слова. — Скажи, зачем ты тогда явился на большой сбор и своих людей привел? Не много ли чести, чтобы отказать в помощи одному старику?..

            — Я не лгу! — возмущенно воскликнул вождь.

            — Верно, не лжешь, — согласился старик. — Вы собираетесь воевать не против сыроедов…

            В шатре повисла гнетущая тишина. Все взоры устремились на Омрына.

            — Я ничего не говорил, — быстро сказал торговец. — Он сам догадался.

            Умка кивнул.

            — Только сыроедов бить сейчас надо! Их вождь знал, что напасть в ответ на них не сможем, оттого и храбрился. Знает, что сильнее всегда тот, кому нельзя отомстить. Если разнесется слух, что он нас пугнул — к лету еще сто человек к нему примкнут. Нового Якунина хотите?

            Сидящие в яранге мужчины громко захохотали.

            — Якунин! — насмешливо сказал Арепу. — Якунин в железе ходил, из большой пушки стрелял. Где уж ему до Якунина?!

            — Верно, в железе ходил, — спокойно сказал Умка, глядя на развеселившихся мужчин. Своими грубыми, громадными пальцами он прикоснулся к висящему в ухе кольцу.

            Смех и возгласы мужчин оборвались. Умка продолжил:

            — Вот только убили его копьем и стрелами — и не спасли его железо или пушка. А храбрился он оттого, что по одному его слову сотня таньгу и тысяча коряков приходила!

            — Все равно нельзя сравнивать, — запротестовал оленевод. — Рыргин, ты что скажешь?

            Вождь селения Улык неприязненно посмотрел на Умку.

            — Мы могли драться против инук, — быстро заговорил он. — Это Умка отказался биться с их вождем. Его трусость во всем виновата.

            Старик не пошевелился, он вообще не смотрел в сторону Рыргина.

            — Омрын, что ты скажешь? — продолжил расспросы Арепу.

            — Меня с самого начала не слушали, — поджал губы коротышка. — Если бы все сделали, как я предлагал, обмана бы не случилось. Нужно было встречаться на нашем берегу, не нужно было полагаться на Умку. Я бы сам поговорил с инук, только не с их молодым вождем, а с рассудительными старейшинами…

            — Они бы голову твою на палку насадили, — тихо сказал старый медведь.

            — Может, и насадили бы, — кавралин не растерялся. — Но скорее бы меня убили, чем провели.

            — Хватит себя хвалить, — прервал его Арепу. — Что скажешь про их вождя?

            — Умка прав. Мальчишка храбрый и сильный, под его руку люди охотно пойдут. На Имегелине против нас вдвое больше их было, к лету втрое большее число соберут. Вы готовите поход на юг, это так. Только оружие где будете брать?

            — Ты сказал, что договоришься с коряками, — напомнил чавчу.

            — Договорюсь, — кивнул Омрын. — В этом году будет вам чем воевать. А в следующем? А через два года? Через десять?

            Арепу крепко задумался. Как и большинство луораветлан он привык жить сегодняшним днем и не загадывать дольше, чем в кладовой оставалось запасов. Но перспектива оставить детям незавершенные войны и опасных врагов пугала. Арепу был слишком молод, чтобы участвовать в войне против Якунина и его сильно смущало это обстоятельство. Умку и других стариков навсегда запомнят как героев, защитивших свой народ от страшного врага. А как запомнят Арепу и его сверстников?..

            — Что предлагаешь, Умка? — осторожно спросил помрачневший вождь.

            — Пойдем на байдарах ночью, — ухмылка старого медведя была зловещей. — Утром нападем, вырежем, кого сможем — и сразу назад.

            Оленеводы заворчали. Никто не желал посылать людей на гибель среди льдин. Приморские жители тоже остались недовольны решением Умки. Идти в поход нужно было на больших рыболовецких байдарах. Что делать, если те не вернутся? На чем выходить в море, чтобы забрасывать сети и охотиться на кита?

            — Много людей нужно не будет, — уточнил Умка. — Три десятка, самое большее.

            Еще несколько часов они спорили, ругались, обсуждали каждую мелочь. Дважды оленеводы порывались схватиться за ножи, но успокаивались, стоило им встретиться взглядом с Умкой. Многих, впрочем, останавливал не свирепый голос и тяжелый взгляд старика, а вид спокойно застывшего в углу полога Элгара. Воспитанник медведя не проронил за время спора ни слова, лишь отблески пламени плясали на худощавом, мускулистом теле, будто выточенном из моржовой кости.

            ***

            ...Когда обсуждение подошло к концу и участники переговоров покинули большую ярангу — уже стемнело. Элгар вдохнул свежий, морозный ночной воздух и посмотрел вверх. Небесный огонь отгорел, и вновь лишь россыпь звезд и серебряный диск луны освещали укрытую блестящим снегом тундру. Белая смерзшаяся корка хрустела под ногами.

            Собаки, оставшиеся ждать в лагере, радостно встретили своих хозяев. Элгар присел и потрепал по голове вожака упряжки. Бурый кобель покорно подставил голову и несколько раз осторожно лизнул ладонь юноши. Элгар всегда ладил с животными. Куда лучше, чем с людьми…