Настоящие индейцы

– Именно поэтому метод разделения общества на прогрессистов и ретроградов недопустим. Гражданскую войну придется начинать тебе, и начинать сейчас. Потому что сейчас – поверь историку – ты отделаешься самой малой кровью. Возможно, тебе удастся обойтись уничтожением только старых элит, не доводя дело до полномасштабной войны.

– Ну да, – согласился царь. Глаза его возбужденно блестели. – А если у меня будет веский повод, то это не война вовсе, а подавление мятежа. Вот с поводами у меня пока беда.

– Поводов, Патрик, в любом государстве всегда пруд пруди. Казнокрадство, превышение властных полномочий легко представить как измену Родине. Было бы желание.

– Маккинби, – позвал старик. – Ты назвал много своих имен. Это – правильное?

– Все правильные, – сказал Маккинби.

– Настоящее?

– Конечно. Я не суеверен.

– Даже твоя женщина показывает ум, уважая наши обычаи. Ведь я прав? Женщина, которую ты забрал – она ведь на самом деле твоя?

Царь осознал: от него что-то утаили. Ему не доложили, что Маккинби кого-то забрал. В принципе, царь не возражал, но не понимал, почему никто из его охраны даже не пикнул. Царь насторожился и подался вперед. Обострившимся чутьем параноика он внезапно отметил, что у Маккинби куда-то исчезла грусть с лица, и вообще он прямо на глазах обретает такой вид, словно сейчас оскалит зубы. Но говорил пока спокойно.

– У Деллы очень красивое настоящее имя. Но она не любит его. Она тоже не суеверна. Просто то имя, какое ей нравится, отвечает вашим условностям.

– Она ведь на самом деле Аделаида? Или Делия? – спросил царь.

– Офелия.

Царь выразительно закатил глаза:

– Какая прелесть! И каждый принц мигом начинает ощущать себя страдающим Гамлетом. Я уже не принц, а царь, но готов пострадать за компанию.

– Не советую, – с ленивой угрозой сказал Маккинби. – У меня чувства юмора нет, рискуешь пострадать всерьез.

– Ну хорошо, хорошо. Страдать не буду.

– Маккинби, ты гордец, – сказал старик.

– Есть немного, – согласился Маккинби.

– Ты не слушаешь чужих советов, но раздаешь свои, хотя ты очень молод. Все же запомни мои слова: эта женщина никогда не станет послушной женой. Она будет перечить мужу.

Царь ухмыльнулся, но промолчал.

– Прекрасно. Я люблю, когда она спорит со мной. У нее в такие минуты лицо становится одухотворенным, а глаза сияют.

Царь хохотнул. Смех у него был совсем человеческий, без лающих индейских ноток, и это не нравилось старику.

– Маккинби, – позвал он, – ты дал совет правителю. Кто ты сам?

Царь развеселился. Он многозначительно пофыркал в кружку, подумал – и налил в нее белесого напитка из кувшина. Маккинби сопроводил его действия бесстрастным взглядом, но свое мнение оставил при себе.

– Мне принадлежит звездная система – шесть планет. Две обитаемые. Сейчас они достигли уровня, когда надо проводить реформы. В ближайшие годы я займусь ими.

– А тебе разрешат? – изумился царь. – Золотой Фонд все-таки.

– Патер, там надо что-то делать. Потому что иначе Кларион закипит. Я вплотную подошел к той грани, за которой имеет смысл говорить о перегреве информационных активов. Там нужно тридцать пять миллионов человек на Кларионе и пятнадцать на Сивилле. А живет – девяносто два. Я склоняюсь к тому, чтобы освоить еще одну планету. Другой выход – открыть Кларион для заселения и переместить туда полмиллиарда землян. Но что бы я ни сделал – через двадцать лет Кларион станет крупнейшей колонией, а через пятьдесят – Землей-2. Просто в силу расположения. Он удобен как центр жизни в галактике, как техническая столица.

– Не. Сенат на это не пойдет.

– Тогда на это пойдет сам Кларион. Патер, я же расширил самоуправление практически до настоящего парламента.

– Звучит как ультиматум, – ухмыльнулся Патрик.

– Это и есть ультиматум. Я успел озвучить его в Сенате перед отлетом сюда.

– Представляю, как там все взвились.

– Не без того. Я узнал о себе много нового.

– И чего ты потребовал?

– Поэтапное увеличение населения Клариона до миллиарда человек плюс развитие еще двух планет системы.

Патрик протяжно и восхищенно засвистел.

– Слушай, чисто практический вопрос: сколько индейцев можешь взять?

– Смотря куда. Патрик, главные проблемы всех инородцев – нет гражданства и образования. Мне нужны рабочие, но – квалифицированные. Учить их негде. Индейцы работают преимущественно в сфере обслуживания. А там квоты очень небольшие. На миллиард населения – когда он будет – я могу взять двадцать пять тысяч индейцев. Водители пассажирского транспорта, домашний и медицинский персонал. Это, заметь, максимум, и то не единовременный, а в течение десяти лет. А вот рабочих на промышленные планеты я могу взять сто тысяч – причем через полгода. Найдешь, где обучить сто тысяч индейцев? Список специальностей с квотами я тебе хоть завтра выдам.

– А выдай. Мне будет, над чем подумать. – Царь вздохнул и с легкой завистью проговорил: – Везет же человеку… Занимается именно тем, чем я всегда мечтал. Маккинби, пить не бойся – эта штука похожа пиво. Слабенькая.