Настоящее христианство

Обратимся к еще одному образу. Представьте себе одинокий дом в сельской местности, стоящий вдали от света уличных фонарей. Однажды темным зимним вечером из–за неполадок с электричеством гаснет свет, и все вокруг погружается во мрак. Вы помните, куда положили коробку спичек, и, ощупью добравшись до нужного места, их находите. Затем, зажигая одну спичку за другой, вы добираетесь до того места, где лежат свечи. А потом, держа свечу в руке, ищете фонарик.

Здесь все оказалось нужным. И спички, и свечи, и фонарик помогают нам видеть в темноте. Но когда наступит утро, было бы глупостью использовать спички, свечи или фонарик, чтобы увидеть, наступил ли уже восход солнца.

Многие аргументы относительно Бога — о Его существовании, природе или действиях в мире — порой используются неразумно, как если бы человек светил фонариком в небо, чтобы увидеть, сияет ли на нем солнце. Мы легко делаем такую ошибку, когда начинаем говорить и мыслить о Боге так, как будто бы Он — существо или явление нашего мира, которое можно изучать так, как мы изучаем музыку или математику, или исследовать теми же методами, которыми мы исследуем явления нашего мира. Юрий Гагарин, первый советский космонавт, облетевший несколько раз вокруг земли, заявил: теперь доказано, что Бога нет. Потому что он был там, наверху, и не увидел никаких следов пребывания Бога. Некоторые христиане на это отвечали, что советский космонавт видел много следов Бога, но просто не мог их правильно понять. Проблема здесь заключается в том, что говорить о Боге в христианском или близком к тому понимании — все равно что смотреть на солнце. Оно ослепляет. И гораздо легче смотреть не на солнце, а на мир, радуясь тому, что, когда солнце взошло, вы можете ясно видеть все.

Отчасти же это проблема употребления слов. Слово «Бог», пишем ли мы его с заглавной или строчной буквы, выполняет двойную задачу. Это обычное существительное (как «стул», «стол», «собака» или «кошка»), указывающее на божественное существо. Когда мы спрашиваем: «В каких богов верили в Древнем Египте?» — вопрос всем понятен: в разных религиозных традициях существуют различные боги, а также богини, которым люди поклонялись и о которых они рассказывали истории. Однако на использование слова «бог» и его эквивалентов также повлияли три великие монотеистические традиции (иудаизм, христианство и ислам), где оно является как бы именем собственным или личным. И даже сегодня в западном мире, если вы спросите кого–то: «Веришь ли ты в Бога?», этот вопрос, вероятнее всего, поймут как ссылку на «единого Бога иудео–христианской традиции». Если же мы спросим: «Веришь ли ты в какого–нибудь бога?», это будет совсем другой вопрос.

Представления нынешних людей о том, как христиане понимают Бога, крайне схематичны. И порой, когда человека спрашивают о вере в Бога, он тотчас представляет себе старичка с длинной белой бородой (что мы можем видеть на некоторых рисунках Уильяма Блейка), сидящего на облаке и с гневом смотрящего вниз, на тот беспорядок, который мы развели в мире. Если любой разумный человек попытается поверить в такого Бога, вряд ли он добьется успеха. Этот образ мало связан с подлинной верой христиан, однако на удивление много людей полагают, что христиане, говоря о «Боге», имеют в виду именно такое существо.

Как бы там ни было, наши размышления, вопросы и догадки могут вести нас в нужном направлении туда, где можно найти Бога, но никогда не позволяют нам утверждать, что мы Его познали своими силами. Как бы далеко ни залетали космические корабли, космонавты не могут увидеть Бога, поскольку (если Он существует и хотя бы приблизительно соответствует представлениям великих монотеистических традиций) Он не является объектом в рамках нашей вселенной. Подобным образом никакие человеческие аргументы не могут и не могли загнать Бога в угол, приколоть Его булавкой к нужному месту и заставить подчиниться пытливому уму исследователя.

Однако в христианской истории есть момент, когда Бога действительно прикололи, потому что Он был подвергнут не исследованию, но судебному процессу, пыткам, заключению и смерти. Но это столь невероятное событие, что нам придется поговорить о нем позже. В любом случае поступки людей, издевавшихся над Иисусом из Назарета, вряд ли послужат хорошим образцом для того, кто, прочитав написанное ранее, задался вопросом: могут ли отзвуки голоса, если к ним прислушиваться и следовать за ними, привести его к самому голосу.