Настоящее имя

Евсеев-Таубе стоял у окна, пытаясь понять, что там происходит. Но он не мог представить, что Злотин лежит на полу, варварски связанный "ласточкой" - ноги к голове, и вытаращенными от ужаса глазами смотрит в ствол укрепленного на кровати ружья, спуск которого соединен через блок веревкой со скрученными за спиной руками. Веретнев контролировал обстановку вокруг виллы, иногда заходя проведать незадачливого охранника.

- Что там?

Евсеев-Таубе вздрогнул. Рядом стояла Алика и тоже смотрела в окно. На ней были только короткие штанишки от пижамы. Она обняла себя за плечи, смяв маленькие торчащие груди. Лицо заспанное, на правой щеке - розовый след от подушки.

- Какой-то шум... Может послышалось... И Злотин не отвечает...

Алика насторожилась.

- По-моему, там кто-то ходит!

Он повернулся и прошел к туалетному столику, где лежал револьвер. Точно такой, какой Макс видел в оружейном магазине в Канне. Тяжелый металл оттянул руку. Мысли мешались в голове. Все это он видел в кошмарных снах, и не раз, - пальба, нападение, полицейские "мигалки", трикотажные шапочки на лицах гангстеров, сгнившая изуродованная рожа людоеда Мулай Джубы...

Или это были видеоужастики, которые можно остановить в любую секунду, чтобы обнаружить себя в знакомой обстановке, подкинуть дровишек в камин и налить бокал бордо. Страх был внутри, а он оставался снаружи. Теперь все поменялось местами - вот!.. послышались шаги в коридоре, они приближались... Раздался стук в дверь! Теперь страх был снаружи, везде.

- Это Злотин? - с надеждой спросила Алика. - Что ему надо?

Она ставила между собой и страхом мужчину. А ему некого было поставить вместо буфера, только револьвер. Но привычки побеждать страх оружием у него тоже не было...

Стук повторился.

- Кто это? - снова спросила Алика. Какая дура, откуда он знает? Может и правда пьяный Злотин? Да больше и некому...

На негнущихся ногах он подошел к двери. Что-то тяжелое оттягивало правую руку и мешало... Он взялся за ручку левой, успел заметить подозрительную податливость пружины, словно с той стороны кто-то тоже опустил ручку вниз. В следующее мгновение дверь сама распахнулась, сильно ударив его в плечо, темная фигура надвинулась из дверного проема, опрокинула навзничь, навалилась сверху.

Пальцы правой руки конвульсивно сжались, раздался выстрел. Где-то вверху зазвенело, по полу застучали осколки люстры. Послышался истеричный вопль Алики.

- ...Ах ты падла! - выдохнула фигура.

Правое запястье словно защемило капканом. Таубе бесследно исчез, не желая вмешиваться в чужие разборки, а Евсеев хрипло застонал, задергался под тяжелым вдавливающим его в пол телом, выгнулся, пытаясь освободиться, но это оказалось ему не под силу.

Кто-то прошел рядом, включил настольную лампу. Он увидел над собой перекошенное от напряжения незнакомое лицо и черный набалдашник глушителя у переносицы. Проглотил горькую слюну, с трудом выдавил:

- Кто вы? Что вам надо?

Незнакомец приподнялся.

- На живот, - скомандовал он. - Руки за спину.

Страх парализовал его, тело не выполняло идущие от мозга команды.

- На живот, я сказал!

Сильные руки рывком развернули его лицом вниз, завели руки за спину и стянули запястья жесткой тонкой бечевкой.

Через минуту Евсеев сидел на краешке кресла, неудобно выгнувшись, руки за спиной постепенно наливались болью. Свет настольной лампы слепил глаза и он закрыл тяжелые веки, пытаясь тонкой, просвечивающейся на свет кожей, отгородиться от грубых и страшных событий.

- Здравствуйте, Леонид Васильевич!

Он снова открыл глаза и отшатнулся. Перед ним стоял мертвец. Живой. Почти не изменившийся - только лицо стало жестче, острее. И несколько морщин... Он вовремя закрыл рот, чтобы успеть поймать каплю, готовую сорваться с нижней губы.

- Здравс...

Он забыл фамилию и имя этого человека. Наверное потому, что давно похоронил его в своем сознании.

- Дайте... воды...

Тот, кто был с мертвецом - кряжистый, седой, с дубленым лицом, - он кивнул Алике, показав глазами на холодильник. Та послушно пошла, раскачивая задом и тряся голыми сиськами. Хлопнула дверца, пшикнула крышка банки со швепсом. Алика поднесла к губам Евсеева прохладную жестянку, её руки колотились.

Шипучая жидкость освежила слипшееся горло.

- Это не я. Я только выполнил приказ. Но мы собирались позаботиться о твоей семье...

Оживший мертвец нехорошо улыбнулся.

- О ней заботятся тюремщики в Уормвуд-Скрабз, - жестко сказал он. - И вы это прекрасно знали.

"Карданов! - как всегда в минуту наивысшего напряжения пришло озарение. - Макс Карданов! И у него действительно запутанная история с родителями..."

Карданов присел на корточки, уперевшись локтями в колени и в упор посмотрел на Евсеева.

- Где деньги?

- У меня ничего нет. Я все сдал обратно в кассу. Есть расписка...

Седой сбоку угрожающе надвинулся на него.

- Ладно, Макс, - прозвучал его резкий голос. - Леха там уже волноваться начинает, хватит болото разводить...

- Я вам правду говорю. Могу расписку показать...

- Ладно, - спокойно проговорил седой.