НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ

"Это, видать, у нас у всех в крови, – подумал Веретнев. – Не только у меня-Володьки-Тольки-Семки, а у всех наших русских людей, мы с этой разрухой сжились и сроднились, без неe нам хана и кранты. Так воспитали. Бедность была

– Слыхал, Золотарев новое назначение получил.

– Да? – отозвался Савченко без особого интереса.

– Начальником управления "С".

Спец неопределенно пожал плечами. Для него это обычное кадровое

А Веретнев начинал службу одновременно с новым начальником нелегальной разведки. Молодые лейтенанты сидели в одном кабинете Европейского сектора, за одним столом в главковской столовке щи хлебали. У Алексея результаты даже повыше были… И вот теперь Золотарев – генерал-майор, большая шишка, а Веретнев – подполковник на пенсии, пьет "Русскую" в разбомбленной своей кухоньке с таким же неудачником. И думает: а чем же он оказался меня лучшее? И независтливый

– Ты не задумывался: за что мы все воевали – ты, я, Толик и другие ребята? За что "Птицы"-Томпсоны двадцать восемь лет сидят в английской тюрьме? А сын их за что страдал? И воевал за что? За победу мировой революции? За построение коммунизма во всем мире? За укрепление мощи и могущества СССР? За

Алексей Иванович твердой рукой наполнил рюмки, наколол вилкой

– Макса особенно жалко. Пацана накачали снотворным и я его в чемодане из Лондона вывез, потом он по детдомам скитался, потом по спецкомандировкам жизнью рисковал… Его ведь не только без родителей, но даже без детских воспоминаний

– Почему имени нет? – Спец поднял рюмку.

– Да потому! Он в Англии родился, под фамилией Томпсон. Но ведь это псевдоним Птиц! Настоящую фамилию они ему не передали – кто еe знает, их настоящую фамилию? Это секрет за семью замками! И Макс Карданов – оперативный псевдоним. А настоящее имя у него какое? Неизвестно! Вот и получается, что он человек без имени! Так разве может быть? Я читал, что имя судьбу определяет… Да

– Давай за Макса и выпьем, – предложил Спец.

– Давай.

Они чокнулись.

– А за что воевали, – Спец меланхолично жевал кильку. – Тут все понятно.

Веретнев тяжело вздохнул.

– За нищету и разруху, выходит. Чтобы она не у нас одних была, а чтобы у Билла-Джона-Ганса-Шарля тоже. Чтобы одна комната, двадцать два квадрата, и чтоб

– Ты рассуждаешь, как Гордиевский, Суворов или ещe кто-то из этих гадов, – прищурился Спец. – У нас была служба, была присяга, был приказ. А все эти

– Не так, как перебежчики, Володя, совсем не так. Потому что они там, а я тут. Но только… За что? Страна, на которую работали Томпсоны, давно развалилась, высшие цели, в угоду которым приносились жертвы, оказались кучей говна. И когда Макс уйдет на пенсию, у него будет такая же холостяцкая халупа с потемневшими обоями и ржавчиной в ванне, и он тоже будет пить водку в

– Может и так, – мрачно отозвался Спец. – Но мне этот разговор не

– Давай, – согласился Слон.

Следующий раз они выпили не чокаясь и без тоста.

***

Маша, умело манипулируя специальными щипчиками, расправлялась с омаром, Макс аккуратно резал толстые кружочки тушеной оленины под необыкновенно вкусным

На эстраде сменились декорации: теперь вокруг до блеска отполированного

Голова у Макса почти прошла, но что-то изменилось в восприятии окружающей действительности. Маша. Он вдруг почувствовал, что ему не о чем с ней говорить. Они не виделись шесть лет, потом натрахались до одурения, выпили коньяка,

А может, это Максу только казалось – живая ткань, связующая нить и прочая ерунда. Может, ничего между ними такого и не было, он просто навыдумывал себе, ворочаясь на жестком матрасе в убогом жилище: золотая девушка из снов, запах

А Маша неплохо жила без него. Уволили из Аэрофлота – устроилась в какой-то кооператив, знакомилась с мужчинами, ходила в "Аркадию" и другие кабаки, смеялась, раздевалась, принимала ванну с эротическими каплями, ложилась в постель, кричала в оргазме, по утрам готовила завтрак на двоих. И снилась

И вот она опять рядом с ним, девушка из снов.

Настоящая, живая, только он не знает, о чем с ней говорить.

Макс заказал ещe вина. Официант мгновенно принес новую бутылку, ловко

– Теперь за что пьем? – спросил Макс.

Маша улыбнулась.

– Наверное, за прошлое?

Макс покрутил головой.

– Нет. За прошлое я не согласен.

– Почему же? По-моему, у нас все было замечательно.

– Да, – индифферентно отозвался Макс. Он в самом деле так считал.

– Помнишь, ты мне привез куртку на гагачьем меху из Голландии? А литровую

Макс вспомнил: в Исландии его "клиент" находился под плотным наблюдением, встреча едва не сорвалась. Два часа ожидания на побережье под ледяным ветром – в плаще и туфлях на тонкой подошве; о чем он только не передумал тогда… Да, и о

– Конечно, помню, – сказал Макс.

Маша смотрела на него, вертя в пальцах бокал с вином. Она, наверное, ожидала, что он вспомнит что-то еще: роскошный кожаный плащ из Западного Берлина, например, или французские сапоги на высоченной шпильке, или какого-то засушенного ящера, которого он притащил из Харары, столицы суверенной Борсханы… Но Максу нечего было добавить. Иначе пришлось бы рассказать и о том, как его