Настоящая любовь и прочее вранье

«О, я не знаю его фамилии… – с нервным смешком признаюсь я, прежде чем выслушать отрывистый ответ секретарши с клацающим британским выговором и требованием дать более подробную информацию, а затем рявкнуть на нее: – Почему бы вам не продиктовать телефоны всех адвокатов по имени Джек в возрасте от тридцати до сорока лет, которые работают у вас, а уж я возьму на себя труд им позвонить!»

Нет, я не смогу опуститься до таких глубин унижения!

Мадди все еще говорила. Я как лучшая подруга покорно слушала… до тех пор, пока кое-что не заставило меня насторожиться:

– А после того как я вчера вечером ушла с работы, пришлось идти на званый ужин в дом босса. Просто кошмар: все парочками, а у меня даже спутника не было! Я собиралась привести Харрисона, и договариваться с кем-то еще было слишком поздно! То есть из тех, с кем не стыдно показаться на людях. А сегодня открытие ресторана, и мне позарез нужно там быть. Никакого покоя, – жаловалась она. – Я бы взяла тебя, но вход по приглашениям.

Тут Мадди тяжко вздохнула, словно ее вынуждали кружиться в этом водовороте гламурных мероприятий, когда она мечтала об одном: остаться дома, в пижаме, и слопать целое ведерко орехового мороженого.

Что?! Кажется, она сказала, что у нее свой планы на вечер? Не увидевшись со мной в прошедшие два дня, она даже не собиралась провести вместе мой последний вечер в Лондоне? Ладно, может, я немного лицемерила, поскольку тоже строила планы на вечер и только что пыталась сообразить, как бы вывернуться из этой ситуации и поскорее убраться отсюда. Но мне по крайней мере хоть стыдно было. А она… собралась в ресторан, даже не подумав обо мне!

– Удивляюсь, как у тебя вообще нашлось время принять меня, – съязвила я.

– Пожалуйста, не сердись, – неожиданно улыбнулась Мадди, хватая меня за руку. – Это же работа. Я правда хотела побыть сегодня с тобой, честное слово, хотела, но мой босс сегодня не смог пойти в ресторан, вот и посылает меня. Я бы не пошла, но ничего не поделаешь…

Она умоляюще смотрела на меня, и я смягчилась, чувствуя, как уходит гнев. Мадди иногда бывала немного бестолковой, но совершенно не способной на подлость, так что злиться на нее было невозможно. Кроме того, я только сейчас заметила, что к холодильнику прикреплен магнитом снимок: мы вдвоем в Мексике, на отдыхе. Тот самый снимок, который я держу в офисе. Стоим, обнявшись, смеющиеся, загорелые, с высоко поднятыми массивными бокалами с «Маргаритой».

Я безуспешно попыталась вспомнить, за что мы тогда пили или кто нас снимал. И вдруг поняла, как глупо и лицемерно раздражаться на Мадди за то, что она сегодня занята!

– Не волнуйся. Я рада, что сумела с тобой повидаться, – кивнула я, сжав ее руку.

– Я тоже. Хотя у меня были личные мотивы просить тебя приехать, – пробормотала она, снова мрачнея. – Сегодня явится Харрисон забрать кое-какие вещи. Мелочи: несколько дисков, которые я у него брала, DVD, свитер. Вряд ли все это ему снова понадобится, но он почему-то хотел их забрать. Не желаю оставаться с ним наедине. Поддержишь меня морально?

– Конечно, – заверила я, гладя ее по плечу и поднимая бокал в шутливом тосте: – За твоего бывшего бойфренда. Скатертью дорожка!

Но Мадди не выпила вместе со мной. Вид у нее был совершенно убитый. Черт возьми, ей было действительно паршиво! Даже не стала шутить на тему о том, зачем нам вообще нужны мужчины.

– Не скатертью, – грустно пробормотала она. – Он самый лучший. Жаль, что он не любит меня так, как я его. Честно говоря… когда позавчера сказал, что хочет поговорить со мной, я решила, что он собирается сделать предложение. Совсем как у тебя с Сойером!

Сморгнув слезы, Мадди положила голову на руки, и шелковистые черные волосы выплеснулись на стол. Я быстро встала, подбежала к ней и погладила по спине, но она продолжала плакать. Как странно было видеть Мадди, обычно искрящуюся энергией и жизнелюбием, такой подавленной и несчастной! Я не видела ее в таком состоянии с самой смерти ее отца, но тогда подруга казалась сдержанной, замкнувшейся в своей скорби.

Прежде чем я смогла придумать, как ее утешить, – зная, что лучше она себя все равно не почувствует, – в дверь громко постучали.

– О Господи, это он! Что-то рановато, – вскинулась Мадди так поспешно, что стукнулась головой о мой подбородок. Ужасно больно. У меня даже защипало от слез глаза.

– Ой! – вскрикнула Мадди, потирая макушку, которая, судя по тому, что творилось с моим подбородком, чертовски ныла.

– Ой, – согласилась я, схватившись за подбородок в надежде, что станет легче. В дверь снова постучали.

– О… Клер, может, откроешь? Выгляжу я ужасно. Иисусе, хоть губы успеть подкрасить, – пробормотала Мадди, выбегая из комнаты. Мне ничего не оставалось, кроме как пройти через ледяную элегантность квартиры к выходу и распахнуть дверь.

– Послушайте, Мадди сейчас придет, – начала я, не успев разглядеть, кто стоит на пороге. А когда разглядела, отпрянула, словно получив удар в живот. Потому что на пороге стоял… не кто иной, как Джек! И, судя по выражению лица, был удивлен не меньше меня.

ГЛАВА 5