Настоящая любовь Филиппе Берди

С Филиппе обращались вежливо, будто он снова держал в руках ту зелёную кружку «горечь-и-боль». Всё происходило как во сне: было сложно сосредоточиться, приходилось переспрашивать по нескольку раз. Ожидал, что за рассеянность придётся поплатиться, что вот-вот на него накричат или ударят, решив, что он издевается. Наконец, его отвели в камеру и оставили одного. Здесь было чисто, хоть и неуютно. Небольшая кровать со старым матрасом застелена тоненьким колючим одеялом. Одиночная камера, наглухо закрытая, с массивной дверью и маленьким окошком. Прошёлся по периметру.

“Как меня угораздило? – думал Филиппе. – Как хорошо, что бабушка и родители не дожили до этого момента. Почему я воображал себя лучше других? Относился к людям высокомерно, это казалось правильным, ведь я умнее. Да и как не смотреть сверху вниз, если я знал, как всё устроено и интересно рассказывал об этом. Как не зазнаться, когда студенты обожают, а лучшие учёные считают мои работы выдающимися. Чёрт возьми, я признан элитой научного мира. Да что там, мы с Лией были частью этого мира. Но нас больше нет. Её нет. Мне нравилось, рассказывая о себе в интервью, подчёркивать, что я из семьи риелторов, а, следовательно, о протекции и речи быть не может. Кем я мнил себя? Самоучкой, феноменом, талантом, гением? Фортуна не всегда была благосклонна, отбирала самых близких. Но я становился сильнее и думал, что уже ничего не страшно. Что я машина, сталь и кремень, вознесённый на вершину своими фанатами. Ошибочно полагая, что всё мирское не сможет меня сломать. Но ты смогла. Очищала меня как лук. Слой за слоем, смеясь и плача. И вот смотрите-ка, нашла мою душу, да ещё такую ранимую. То самое естество, без капли нарциссизма и надменности, умеющее любить в ответ. Ненавижу тебя за это. Если б ты не подобралась так близко, может, сейчас я бы не видел свет этой давно погасшей звезды, не мучился. Не слышал бы твой голос, этих ужасных “Приходи и спаси нас, пожалуйста, спаси нас”. Да, я виноват, но и ты виновата! Зачем ты сделала это? Зачем? Неужели не могла простить меня. Уйти, устроить скандал, истерику? Одним глотком убила нас троих. Филиппе Берди теперь другой человек, который не просчитал наперёд и больно упал. Кто я теперь? Кто я без тебя?»

И ответы, которые приходили на ум, пугали его. Он ударил кулаком стену со всей силы, осталась маленькая вмятина.

“Зачем ты так?” – спросила Лия.

Когда же Филиппе пустили к телефону, охранник намекнул ему, что если кто-то ещё раз попытается пробить стену, то пострадает не только рука, но и рёбра. Пришлось извиниться и заверить, что это больше не повторится.

– Софи? Алло, Софи? – голос его звучал глухо, словно пытался найти дорогу в темноте телефонных проводов.

– Это я, – поспешно отозвалась сестра. – Что-то случилось? Мне приехать?

– Да. Только не забудь свои ключи. Меня арестовали, поэтому тебе придётся остаться за старшую и приглядеть за Тесси. Пожалуйста, не оставляй собаку одну, её только недавно подлечили.

– Тебя арестовали?! Тесси болела? – заволновалась она.

– Ничего страшного, – он хотел успокоить сестру. – Но ей нельзя сейчас голодать. Звони в клинику, если что-то пойдёт не так. Забыл, как она называется. Кристофер знает. Ты знаешь Кристофера?

– Твоего соседа сверху? – уточнила Софи. – У которого тоже собаки?

– И ещё, я взял контейнеры у Альфредо. Их нужно вернуть, я обещал. Или возместить стоимость. Понимаю, что у тебя есть свои дела, а тут я со своими глупостями, – вздохнул брат.

– Где ты? Можно ли тебя навестить? Тебе там что-нибудь нужно? – сыпала вопросами Софи. – Филиппе?

– Люблю тебя, сестрёнка, – попрощался он.

– Я тоже люблю тебя, – ответила она коротким гудкам. Потом медленно положила трубку и так же медленно села на диван. Питер молча сел рядом с ней и обнял.

* * *

Доехали быстро и теперь сидели в машине, смотрели на дом. Люди входили и выходили из бара. Софи нервно гладила руль, и, не хотела никуда идти.

“Лия умерла не там, – успокаивала она себя. – Но в квартире её вещи, и всё будет не так, как прежде. Не будет того уюта и тепла, не будет пахнуть её духами, а ещё страшнее, если всё-таки будет”.

– Пойдём, Софи. Мы же не можем просидеть здесь всю ночь. Нужно сделать это, – Питер положил руку ей на колено, жена вздрогнула, но не стала ничего отвечать, только вздохнула громко и заставила себя выйти из машины.

– Я заберу Тесси, – сказала Софи, пока они поднимались. – А ты навести Кристофера, он живёт этажом выше. Услышишь лай, когда будешь подходить к его двери.

– Что мне сказать? – спросил Питер.

– Скажи, что ты от Филиппе, и тебе нужно узнать название клиники, в которой лечили Тесси. Почему? Ну почему, почему он ничего не сказал мне? – злилась она.

– Не хотел тебя тревожить, – Питер знал, что это никак не оправдывает Филиппе.

– Он обещал… – Софи осеклась: “Да, извинился, что отдалился, но ведь не обещал стать ближе”.

– Ты в порядке? Зайти с тобой? – спросил Питер, когда они уже стояли у квартиры.

– Я сама. Не хочу, чтоб ты видел мои слёзы, – она начала нервничать, что никак не может найти ключи.