Настоящая леди

- Я нахожу, что тебе не подобает пользоваться шотландским диалектом... - Он усмехнулся. Мэри поняла, что он просто дразнит ее. С улыбкой она шлепнула его по руке.

- Ну что ж с того, что я и правда дожидалась тебя. Я побаиваюсь темноты, хотя это и глупо. И недолюбливаю твои занятия, - не сдержавшись, прибавила она.

Не успев еще отломить кусок хлеба, он остановился и кинул на нее предостерегающий взгляд.

- Удалось тебе разговорить их? - спросила она.

Какое-то время он молча смотрел на кусок хлеба у себя в руках.

- Разумеется. Они любят говорить со мной.

- Ну еще бы. Кто же еще станет слушать их россказни о старине?

Он взял кусок сыра, положил его на хлеб и откусил.

Ей бы следовало замолчать. В этом главном их споре он всегда проявлял сдержанность, но она все-таки продолжала приставать к нему. Вот и сейчас она не смогла остановиться.

- Уж если тебе так необходимо слушать их никому не нужные истории, ты мог бы делать это и днем. Это ведь гораздо безопаснее.

Он с нарочитой медлительностью прожевал хлеб с сыром прежде чем ответить.

- Днем бедняки в Шотландии зарабатывают себе на жизнь. Единственно, когда они могут говорить со мной, так это по ночам.

И тут он взорвался. Ударив ладонью по столу, он сказал:

- После битвы при Келладене старые обычаи умирают. Половина всего населения Северной Шотландии эмигрировала, а тысячелетние национальные традиции сметены англичанами и их подлой системой. Не знаю, почему ты этого не понимаешь. С этим невозможно смириться! Мы это обсуждали сотни раз... он остановился, чтобы перевести дух. - Ну что, для этого ты меня и дожидалась? Чтобы нам опять поссориться и все по тому же поводу?

Он негодовал, и, по совести, она не могла осуждать его за это. Всю жизнь она была с ним рядом, ободряя его, помогая ему, превознося его как самого умного, самого способного. Но вот теперь они с ним разошлись во мнениях, и что она могла поделать? Он проникся болью Шотландии, которую она старалась не замечать. Она просто сменила место жительства, ничего не чувствуя к этой земле. Ему было девятнадцать. Широкоплечий, длинноногий, он был выше ее. Голос его так походил на отцовский, что стоило ей только закрыть глаза, и прошлое вставало перед ней - и в этом-то, собственно, и была вся сложность. Право, ей было не до шотландских легенд.

Мэри справилась с собой, попыталась улыбнуться и похлопала рукой по сиденью стула, стоящего рядом.

- На самом деле, сегодня я дожидалась тебя по другой причине.

- По какой же?

- Я, видишь ли, даже не знаю, с чего и начать. - Мэри сжала ладони и вдруг решилась. - Я еду в Англию.

- В Англию? - На мгновение она увидела в его блестящих глазах жажду приключений. Затем это выражение сменилось озабоченностью.

- Зачем?

Что она должна сказать ему? Как ему это сказать?

- Все это очень непросто, Хэдден. Мне трудно объяснить тебе.

Сомнение было ей обычно несвойственно. Он понял, - за этим что-то кроется, потому что глаза его сузились. Положив хлеб, он взял ее за руку и настороженно спросил.

- Что случилось?

- Этот человек, который приехал вчера... - она не договорила.

- Лорд Уитфилд? - Хэдден сжал ее руку так, что суставы у него побелели. - Он оскорбил тебя?

- Нет! - ужаснувшись его предположению, она снова воскликнула: - Нет, конечно, нет! Леди Валери никогда бы этого не допустила и... Нет! Не смей так думать!

- Тогда что же он тебе сделал?

Она высвободила свою руку и потрясла онемевшими пальцами.

- Ничего! - Ей вдруг захотелось думать, что все как-нибудь уладится само собой.

- Только не говори мне "ничего". Я слишком хорошо тебя знаю. Ты расстроена, и я хочу знать, почему.

Мэри поняла, что ее братец вырос, и с этим ничего не поделаешь. Он стал взрослым, и ей придется рассказать ему всю правду.

- Ты помнишь что-нибудь о той ночи в Фэрчайлд-Мэнор?

- Той ночи? - Хэдден застыл на месте. Они никогда не говорили об этом, - слишком тяжелы были воспоминания. Мэри увидела, что глаза его потемнели от страха.

- Да, - сказал он, - я помню все.

- Значит, ты помнишь, как мы возвращались, зарыв труп? - Ее рука снова оказалась в руке Хэддена. - Во дворе у конюшни нас остановил мужчина.

Он потер ей пальцы, как будто прихваченные морозом.

- Да.

- Это был лорд Уитфилд.

- Боже!

Это была молитва. Хэдден смотрел поверх ее головы на темный прямоугольник окна, где все еще горела свеча.

- Неужели он обвинил во всем тебя? Я всегда считал, что это целиком моя вина. Я так и скажу им, когда они придут...

- Никто не придет, и это не твоя вина! - Теперь настал ее черед успокаивать его. - Как ты можешь так говорить?

- Это я...

- Замолчи! - сказала она твердо. - И никогда так не думай! Это я была так глупа, так несчастна. Я все мечтала, что явится какой-то принц и спасет меня. Господи, как будто бывают на свете принцы. Я только и жила мечтами это все отец вечно тешил меня сказками, будь он проклят за это. - Она не плакала уже много лет, но сейчас ее словно прорвало - слезы градом лились по лицу.