Настоящая леди

Ровена удалилась, но успела услышать слова Ральфа: сводный брат выражал надежду, что завтра застанет ее в добром здравии. У нее упало сердце. Значит, его приезд в Йорк будет не таким кратким, как она ожидала.

Когда ушла Долли Парк и Ровене удалось проглотить отвратительный на вкус посеет, оказалось, что она почти не думает о ехидном сводном брате. Мысли ее переключились на Эдварда Биверли. Ральф назвал его «изменником». Если Эдвард Биверли в самом деле изменник и предатель, тогда она предпочитает предателей так называемым порядочным людям, подумала Ровена. Жаль, что Ральф вбил себе в голову, будто Изабелла Челлингтон до сих пор страдает по прежнему жениху. Еще раньше она решила для себя: мистер Биверли рад, что избавился от неверной Изабеллы. Однако неосторожные слова Ральфа заставили ее снова задуматься о кузине. Мистер Биверли ни разу – ни словом, ни жестом – не выдал своего теперешнего отношения к Изабелле. Кто такая Ровена, чтобы решать за кузину и ее бывшего жениха?

– Единственное, чего могу требовать от него я, – с грустью прошептала она в подушку, – дружбы. Он ведь сам говорил, что он мой друг! – Чтобы укрепиться в своей решимости, она с силой прошептала: – Я обещала помочь ему, чем смогу. Если для этого мне придется помирить его с Изабеллой, что за беда? Если впоследствии он намерен повидаться с нею, я не сумею помешать им, да и не желаю этого делать! Но ничто не разрушит нашу дружбу с ним, разве что он так пожелает. Я не должна мечтать о невозможном.

И хотя она это твердо решила, в ту ночь подушка ее была мокрой от слез.

К счастью для Ровены, наутро она услышала, что днем Ральф уезжает. Она попыталась избежать встречи с ним, но ей это не удалось. Как ни была она осторожна, его первая атака, сразу после завтрака, застала ее врасплох.

– Ты очень похорошела, Ровена, – сказал он. – Тот угрюмый старый замок сосет из всех нас жизненные соки. Я часто жалел тебя, в замке с тобой плохо обращались. Мой отец – человек неласковый, особенно по отношению к тебе, однако его неукоснительная приверженность пуританизму достойна восхищения, – поспешно добавил он. – Рад, что здесь ты повеселела.

Согретая его теплыми словами, она непроизвольно придвинулась чуть ближе к нему. В глубине души она всегда хотела, чтобы Ральф действительно стал для нее любящим старшим братом. Однако она сразу же поняла, что жестоко ошибалась. Ральф с торжествующей ухмылкой сжал ее в объятиях, из которых ей было не вырваться.

– Ну, сестренка! – издевательским тоном начал он. – Ловко я тебя провел! Ты слишком сентиментальна. Тебя так легко разжалобить! Ну, Ровена, не упрямься… хотя бы поцелуй меня. Только не пытайся позвать тетю, иначе я поклянусь, что ты сама дразнила меня! У нее зародились сомнения в отношении тебя, несмотря на то, что вчера она набросилась на меня за ужином.

Ровена молча вырывалась, не в силах совладать с его железной хваткой. Звать на помощь было опасно: она понимала – он исполнит свою угрозу. Госпожа Скаттергуд охотнее поверит своему племяннику, чем чужой девушке. Все так же ухмыляясь, он крепче прижал девушку к себе. Ровена была в отчаянии, у нее уже не было сил вырываться. Тут послышался шорох, и поверх плеча Ральфа она увидела помощника мистера Скаттергуда.

– Люк! – тихо позвала девушка, видя, как тот в нерешительности застыл на пороге. – Люк! Помоги мне!

Люк Доусон двигался на удивление быстро для человека такой мощной комплекции; в мгновение ока изумленный Ральф Тиндалл очутился на стуле, а Ровена выбежала вон.

Лишь в полдень, перед тем как покинуть дом Скаттергудов, сводный брат встретился с ней лицом к лицу в узком коридорчике, который соединял дом с лавкой. Оглянувшись через плечо на Тобиаса, который продавал какому-то джентльмену дорогое кожаное седло, она прошептала:

– О, Ральф, Ральф! Почему ты ведешь себя так по-детски? Я ведь никогда не поощряла тебя. Ты мой брат…

– Извини, Ровена, – произнес он так кротко, что она отступила на шаг и подозрительно посмотрела ему в глаза. – Неужели ты не понимаешь, что мы с тобой чудесно поладили бы… если бы ты была чуточку поласковее. – Тут он озорно подмигнул. – Неужели мы расстанемся врагами, милочка? А если мой отец отправит Изабеллу во Францию, на поиски изгнанника Биверли? Тогда я с радостью женюсь на тебе, моя рыжеволосая сестренка!

Он ловко подхватил пальцами прядь ее волос и накрутил их на палец. Она поспешно отпрянула, живо вспомнив, как точно так же совсем недавно поступил Эдвард Биверли. И вскрикнула от боли, Ральф не выпустил ее.

– Глупышка! – упрекнул он, и его глаза снова злорадно сверкнули. – Что ты наделала? Моя рука запуталась в твоих волосах – твоих чудесных волосах! – ласковым шепотом добавил он.

– Отпусти меня, Ральф Тиндалл! – прошипела она наконец.

Он отпустил ее локон и сразу же сжал горло, так что она едва не задохнулась.

– Я не такой черный, как ты воображаешь, моя сладкая Ровена, – пробормотал он и, склонив голову, впился ей в губы.