Настоящая леди

Дверь с шумом захлопнулась, и Лесли с надеждой оглянулся по сторонам. Когда он увидел Себастьяна, его нарумяненные щеки еще больше покраснели, и он натужно попытался свести все дело к шутке:

– Весьма пылкая особа твоя крестная.

Себастьян позволил себе самую оскорбительную ухмылку, на какую был способен.

– Похоже, вам действительно удалось ее разъярить сверх всякой меры.

У Лесли во рту задвигалась вставная челюсть. Он, без сомнения, ненавидел Себастьяна, а теперь возненавидел его еще сильнее как свидетеля своего унижения. Но он был глуп и, не найдя удачного ответа, вновь обратился к старым сплетням.

– Моя племянница, заметь себе, тоже натура пылкая. Стереги получше ее конюшню, а не то новая кобыла Уитфилдов разродится пестрым жеребенком.

Мэри не предаст его. Себастьян доверял ей, он почти убедил себя в этом.

Но он все же незаметно убрал руку с ее двери.

– Спасибо за совет. Я теперь предателей чую за милю. Фэрчайлды дали мне хороший урок.

Лесли захромал по коридору, все еще не сумев оправиться от удачно нацеленного пинка леди Валери. Себастьян шел за ним и тем самым вынужден был выслушивать все, что тот считал нужным ему поведать.

– То, чему научили тебя мои братья и я, – ничто по сравнению с предательством женщины из нашей семьи. Даже наша мать была самым бессердечным чудовищем, какое когда-нибудь видел свет. Мы впитали измену и вероломство с ее молоком, а следующие поколения наших женщин даже превзошли матушку.

Он злобно усмехнулся.

– И Джиневра твоя ничем не лучше. Это у них в крови. В постели моего сына она потешается над тобой.

У Себастьяна помутилось в глазах. Он прекрасно понимал Лесли. Леди Валери сделала из него посмешище, и, как мальчишка, он издевался сейчас над Себастьяном, чтобы излить хоть на кого-то свою злость и обиду. Себастьян сам был мальчишкой, когда Фэрчайлды погубили его семью.

Лесли ухмылялся, ему явно удалось задеть Уитфилда за живое.

– Ну что, язык проглотил? Бедный мальчик. Бедный Себастьян.

В мозгу Себастьяна ожила навсегда запечатлевшаяся в нем картина. Его собственная растерянность и недоумение при виде того, как кредиторы выбрасывают из дома его семью. Его мать, утирающая покрасневшие глаза, и ее подавленные рыдания. Стоящий в стороне от них отец, внезапно ставший таким далеким и чужим, каким он никогда раньше не был и каким остался до самой своей смерти.

И именно этот человек, этот Лесли Фэрчайлд, верхом на великолепной лошади, с насмешкой наблюдающий за их унижением.

Холодно и расчетливо Себастьян пустил в ход сведения, добытые им в его напрасных поисках в спальне Лесли.

– Никто не станет смеяться надо мной так, как они будут смеяться над глупым стариком, возмечтавшим насладиться пребыванием в женском теле.

– Это в ее-то? – Лесли небрежно махнул рукой в сторону двери спальни леди Валери. – Никто не поверит, что я мог на нее польститься.

– Я не имею в виду вашу жалкую попытку соблазнить мою крестную.

Себастьян остановился, дав Лесли проковылять еще несколько шагов вперед.

– Я хочу сказать о том, что вы действительно мечтаете быть женщиной. Всех гостей очень позабавит ваш обычай привешивать себе искусственную грудь.

Лесли застыл на месте. Это был неожиданный удар.

– То-то будет потеха, когда в обществе узнают о вашей любимой привычке напяливать юбки и заставлять горничных танцевать с вами.

– Довольно!

Лесли дрожал с головы до ног, хотя он так и не повернулся лицом к Себастьяну.

– Это, конечно, ложь, но ведь ты же станешь порочить меня, если я… не заплачу тебе. Назови свою цену.

– У меня нет цены, – спокойно отвечал Себастьян. – Я слишком богат, чтобы продаваться. В этом-то вся ваша беда.

Не ожидая, к чему приведут его угрозы, Себастьян повернулся и пошел назад по коридору.

– Она знает про дневник, – тихо проговорил Лесли ему вслед.

Ноги у Себастьяна неожиданно заплелись, и он, споткнувшись, остановился. Все, что угодно, только не это!

– Она все время знала, где он, – еще тише добавил Лесли.

Себастьян направился было к нему, но при виде его лица тот, казалось, обрел вторую молодость, потому что повернулся и бросился бежать с ретивостью юноши. Себастьян остановился, пытаясь успокоить сильно бьющееся сердце.

Дневник. Наконец-то кто-то признался, что знает о его существовании. Он уже начинал тревожиться, не совершил ли он роковую ошибку. А что если дневника здесь нет? Но Лесли знает о нем и утверждает, что Мэри…

Еще раз повернувшись, Себастьян прошел мимо ее двери, даже не взглянув на нее. Лесли утверждает, что Мэри знает о дневнике. Он сказал, что Мэри и Йен смеются над ним в постели, пока он занимается бесплодными поисками, рискуя сломать себе шею и быть избитым неизвестно кем. И все это ради дневника, который Мэри… украла?

Это было как раз то, что он впервые заподозрил еще в Шотландии, но ее невинный вид, ее кажущаяся откровенность, вместе с заверениями леди Валери, заставили его усомниться. А теперь Лесли говорит… Но никто лучше Себастьяна не знал, что Фэрчайлдам ни в чем нельзя верить.

Но если двое Фэрчайлдов говорят разное, кому из них он должен верить?