Настоящая леди

Ах ты, злющий тиран! Неужели она позволит ему распоряжаться собой, еще чего?! Мэри повернулась к нему и взглянула ему прямо в лицо, в его изумительные, как и у всех Фэрчайлдов, глаза.

– Я веду себя как и подобает в моем положении.

– В твоем положении? Твоем положении? – поперхнулся Лесли. – Откуда тебе знать, как ведут себя богатые наследницы? – съязвил он.

– Меня прекрасно обучила всему, что нужно, леди Валери. Почему бы и вам не обратиться к ней за наставлениями? Право, она этого стоит.

– Мне… к женщине… за наставлениями?

Как индюк, обреченный на заклание, Лесли кудахтал и тряс головой. Все многочисленные складки у него под подбородком пришли в волнообразное движение. Но какая дерзость!

– Да будет тебе известно, я еще никогда не обращался за этим к женщинам, – потрясенно заявил Лесли.

– Вот потому-то на вас такие старомодные кюлоты.

Мэри нанесла ему это оскорбление холодно и расчетливо.

Пока Лесли озабоченно косился на свои ляжки, Мэри вежливо приветствовала графа Шоу с сыном. Когда юнец попросил разрешения пригласить ее на танец, она сказала:

– Это мой первый выход в свет, и леди Смитвик не позволяет мне пока принимать приглашения. Она считает, что я сначала должна познакомиться со всеми.

Что оставалось делать Hope? Она натянуто улыбнулась и невнятно пробормотала что-то в знак согласия. Мэри впервые после приезда в Фэрчайлд-Мэнор испытала ощущение одержанной победы. Может быть, она все-таки не станет покорной жертвой этой волчьей стаи!

Если бы только она могла разделить это ощущение с Себастьяном! Он бы ее понял!

Она осмотрелась по сторонам. Его нигде не было видно. Как он мог покинуть ее в такой важный момент? Если только он не решил, воспользовавшись случаем, приступить к поискам дневника.

Мэри удивлялась собственной непоследовательности. Она собиралась покинуть это зловещее место как можно скорее, и в то же время она хотела, чтобы этот суровый человек с рассеченным лицом, от усилий которого зависело ускорить ее отъезд, был при ней. Вероятно, тревоги и неприятности, преследовавшие ее в дороге и сопровождавшие ее прибытие в Фэрчайлд-Мэнор, слегка помутили ее рассудок. Во всяком случае, она предпочитала такое объяснение другому – что она желает Себастьяна и его поцелуев.

– Посмотри, милочка, – обратилась к ней с довольным видом Нора, – вот кого ты должна вознаградить согласием танцевать с ним. Это Йен.

Мэри усилием воли заставила себя отвлечься от мыслей о Себастьяне. Йен был тоже темноволос и суров и тоже, вероятно, страдал от ран, хотя и не физических, а душевных, но не он был ей нужен. Он не притягивал ее к себе с такой силой, одним словом, он был не тот.

– Маленькая кузина, ты все хорошеешь! Я убеждаюсь в этом каждый раз, как вижу тебя. – Йен говорил всегда так искренне, что она сразу почувствовала себя свободнее.

Под его восхищенным взглядом к ней вернулось радостное возбуждение, вызванное ее ошеломляющим успехом. Мэри знала, что с ним ей будет легко, он не станет смеяться над ее наивными восторгами.

Она весело покружилась на месте.

– Прелестное платье, правда? – она даже была кокетлива.

– Я скорее сказал бы это о женщине в платье.

– Ну, женщина, какой была, такой и осталась. – Успех, конечно, вскружил ей голову, но в глубине души Мэри продолжала пребывать все той же рассудительной экономкой. – И что-то раньше никто ей такого не говорил, – закончила она фразу.

– Это только потому, что раньше с тобой не было меня, – живо отвечал Иен.

– Ты такой милый! – сказала она искренне. Он понимает, что ей не по себе в незнакомой для нее обстановке, и хочет подбодрить ее.

Йен посмотрел на нее недоуменно, как будто его озадачил ее комплимент, и затем лицо его приняло свойственное ему циничное выражение.

– Мужчины не любят слыть милыми. Это как-то слащаво. Дерзкими, отважными, остроумными, неотразимыми – да! – но только не милыми!

– Ну что ж, запомню на будущее, – сказала она и, наклонившись к нему, прошептала:

– И все же ты милый! – и весело рассмеялась.

– Мэри уже познакомилась почти со всеми, – вмешался Бэб. – Пройди с ней в зал, Йен.

Мэри, разумеется, не познакомилась «почти со всеми», но она поняла, что имел в виду Бэб. Она познакомилась с теми, кто заслуживал внимания. Если какое-нибудь важное лицо вдруг явилось с опозданием, Бэб или Нора позаботились бы о том, чтобы ее представить.

Обвив рукой ее талию, Йен повел ее к толпе гостей.

Мэри доверительно прошептала ему:

– Как хорошо подальше от родственников, правда? Я редко кажусь себе очень доброй и добродетельной, но по сравнению с ними мы с тобой просто святые! Вокруг них клубится злоба и зависть. Мне там душно.

Он молчал так долго, что Мэри смутилась.

– Я не хотела тебя обидеть, – сказала она. – Ты, наверно, не сумел бы ужиться с ними, не будь у тебя к ним какой-то привязанности. Я не стану больше дурно говорить о них, тебе, конечно, это неприятно.

– Привязанности, ты говоришь – привязанности?! – повторил Иен. – Уверяю тебя, с ними вполне можно ужиться, не испытывая к ним ни малейшей привязанности. Я только удивляюсь, что ты отделяешь меня от них.