Настоящая крепость

Я бы не хотел быть тем, кто стоит за этим. - Мысли Улстина были резкими от его собственного гнева. - Я служил его отцу и генералу, мальчику, затем мужчине, и никогда не видел ни одного из них таким. Он найдет того, кто это сделал, и когда он это сделает...

***

Сэр Корин Гарвей шел по булыжной мостовой, как человек, идущий в бой, чувствуя тишину вокруг себя, остро ощущая контраст между прохладным утренним воздухом и раскаленной добела яростью, бушующей внутри него. Он заставил свое лицо изобразить маску спокойствия, но эта маска была ложью, потому что в нем не было спокойствия.

Медленно, Корин. Медленно, - напомнил он себе. - Вспомни все эти наблюдающие глаза. Помни, что ты генерал, личный представитель регентского совета, а не просто мужчина. Помни.

Он добрался до испачканной красными пятнами простыни. Рядом с ней на коленях стоял священник, светловолосый мужчина, начинающий седеть, с окладистой бородой. На нем была зеленая ряса и кадуцей брата ордена Паскуале, а на его шапочке красовалась зеленая кокарда верховного священника.

Священник поднял глаза, когда Гарвей подошел к нему, и генерал увидел слезы в серых глазах пожилого человека, но выражение лица священника было спокойным, почти безмятежным.

- Отец. - Гарвей знал, что его односложное приветствие прозвучало резче, чем он намеревался, и он попытался сделать свой краткий приветственный поклон менее резким. Он сильно сомневался, что ему это удалось.

- Генерал, - ответил священник. Он протянул руку и нежно положил ее на простыню. - Мне жаль, что вас вызвали сюда для этого, - сказал он.

- Мне тоже, отец. - Гарвей глубоко вздохнул. - Простите меня, - сказал он тогда. - Боюсь, сегодня утром я немного зол, но это слабое оправдание невежливости. Вы..?

- Отец Жейф Лейтир. Я настоятель церкви святых торжествующих Архангелов. - Священник мотнул головой в сторону каменного шпиля церкви на ближнем конце площади, и выражение его лица напряглось. - Вполне уверен, что они оставили его здесь, по крайней мере отчасти, как послание мне, - сказал он.

Глаза Гарвея на мгновение сузились, но затем он понимающе кивнул, узнав имя Лейтира. Сэр Чарлз Дойл, командовавший его артиллерией в начале кампании на перевале Тэлбор, теперь был его начальником штаба. Кроме того, Дойл выполнял роль главного аналитика разведки Гарвея, и слова из его докладов о растущем реформистском движении здесь, в Мэнчире, сами собой всплыли в памяти Гарвея.

Да. Ублюдки, которые это сделали, хотели бы убедиться, что Лейтир получит "сообщение", - подумал он.

- Боюсь, что вы, вероятно, правы насчет этого, отец, - сказал он вслух. - С другой стороны, я полагаю, что они задумали это как "послание" для всех нас. - Он на мгновение обнажил зубы. - И когда мы выясним, кто они такие, у меня тоже будет небольшое сообщение для них.

- Паскуале - архангел исцеления, генерал, - сказал Лейтир, снова глядя на покрытую простыней форму. - Но только на этот раз, думаю, он простит меня за то, что я пожелаю вам всяческих успехов. - Его рука скользнула по простыне, поглаживая ее, и он покачал головой. - Они не должны были так поступать с ним. - Его голос был таким тихим, что даже Гарвей едва мог его услышать. - Они не должны были этого делать, они хотели это сделать.

- Думаю, что и в этом вы правы, отец, - так же тихо ответил Гарвей. Лейтир снова посмотрел на него, и он слегка пожал плечами. - До сих пор я видел очень мало ненависти со стороны Церкви Чариса или ваших собственных реформистов. Однако я видел довольно много таких выходцев из приверженцев Храма.

- Как и я, - признал Лейтир. - И думаю, что одна из причин, по которой они это сделали, заключается в том, чтобы разжечь эту ненависть и среди нас. - Он снова посмотрел вниз на прикрытое тело. - Тиман никогда никого не ненавидел, за исключением, возможно, тех коррумпированных людей в Зионе, и никто никогда не мог слушать его проповеди, не осознавая этого. Думаю, именно поэтому он был так эффективен. И вот почему лоялисты хотят, чтобы мы ненавидели так же горячо, как и они. Они хотят, чтобы мы набросились на них - позволили нашему собственному гневу разжечь конфликт между нами, сделать брешь еще шире и глубже. Пусть наша невоздержанность оправдает их собственную.

- Возможно, вы правы насчет этого, отец, - мрачно сказал Гарвей. - И как сын Матери-Церкви, я надеюсь, что вы и другие священники, которые высказались, сможете противостоять этой ненависти, этому гневу. Но я представляю светские власти, и в мои обязанности не входит прощать подобные вещи.

- Да. Да, полагаю, что это не так.

Лейтир еще несколько мгновений смотрел вниз, затем поднялся. Судя по скованности его движений, Гарвей заподозрил, что он стоял на коленях на этих неподатливых булыжниках с тех пор, как тело было впервые обнаружено, и генерал протянул руку, чтобы поддержать его. Пожилой мужчина с благодарностью принял помощь, затем встряхнулся и еще раз кивнул в сторону своей церкви.