- О, прекрати шуметь! - Ютейн проревел в ответ через свою говорящую трубу. - Это имперский корабль по делам Церкви! Кроме того, если бы я хотел утопить твою жалкую задницу, глупый ублюдок, я бы ударил тебя прямо посередине корабля, а не прошел через твой незаконнорожденный нос!
Шум с другого судна внезапно прекратился, и Ютейн подмигнул Корису.
- По правде говоря, милорд, - признался он гораздо более низким голосом, - я даже не видел их до последнего момента. Думаю, что так же удивлен, как и они, что не перерезал их трос! Не то чтобы я когда-нибудь признался бы им в этом, даже под пытками!
- Ваш секрет со мной в безопасности, капитан, - заверил его Корис, а затем спустился вниз, чтобы убедиться, что Сиблэнкит все упаковал для высадки на берег.
- Я проверил и перепроверил, милорд, - сказал тогда камердинер с обычным мрачным лицом. - И все же, не сомневаюсь, что я что-то забыл. Или положил не на то место. Или что один из матросов капитана Ютейна с липкими пальцами избавил нас от него, когда я не смотрел.
- Обещаю, что не буду считать тебя ответственным за чужую кражу, Робейр, - заверил его Корис. Если обещание и помогло как-то развеять уныние Сиблэнкита, Корис этого не заметил. С другой стороны, его камердинер знал их маршрут так же хорошо, как и он, и он скорее сомневался, что Сиблэнкит больше, чем он, стремился к заключительному этапу путешествия.
Теперь, когда граф сидел посредине палубы десятивесельного катера, который (в конце концов) появился, чтобы переправить его на берег, он обнаружил, что его собственные мысли сосредоточены на перспективе рассматриваемого путешествия. По натуре он был менее угрюмым человеком, чем Сиблэнкит, но в тот момент он обнаружил, что его настроение очень созвучно настроению камердинера. Единственной хорошей вещью в погоде было то, что ветер был очень слабым, но это не мешало открытой лодке чувствовать себя как в собственном ледяном доме Шан-вей, и он был уверен, что сильный холод, который он чувствовал в данный момент, был лишь слабым предзнаменованием того, что будет, когда они достигнут озера Пей.
Или, если уж на то пошло, насколько холодно будет между этим местом и озером Пей, - кисло сказал он себе. - Лэнгхорн, надеюсь, что я действительно проведу по крайней мере две ночи подряд под крышей в теплой постели, которая одновременно не качается и не катится подо мной!
- Спокойно всем! - крикнул рулевой катера. - На весла... и вперед, Анди!
Корис поднял глаза и увидел длинную каменную набережную, вырисовывающуюся совсем близко. Прилив начался достаточно давно, чтобы оставить гирлянду водорослей и моллюсков на расстоянии полутора футов от гавани, и катер скользнул вдоль каменных ступеней, ведущих вниз в море. Две или три нижние из открытых ступеней выглядели явно коварными, покрытыми слякотной смесью остатков морской воды и падающего снега (где они все еще не были регулярно покрыты усталой зыбью), но верхние ступени выглядели не намного лучше. Движения было достаточно, чтобы снег превратился в лед, и не похоже, чтобы за последние несколько часов кто-то посыпал их свежим песком.
- Следите за опорой под ногами, милорд, - предупредил рулевой, и Корис кивнул в знак согласия. Он также полез в свой кошелек, чтобы добавить дополнительную четверть марки к чаевым команде лодки. Вероятно, это было именно то, на что надеялся рулевой, и граф знал это, но это не изменило его благодарности за напоминание.
- И ты тоже следи за своей опорой, Робейр, - бросил он через плечо, вставая и осторожно ступая на твердый камень впервые за месяц.
Твердый камень, о котором шла речь, казалось, изгибался и проваливался под ногами, и он поморщился от этого ощущения. Это не поможет ему подняться по этой проклятой лестнице целым, невредимым и без трещин, - мрачно размышлял он.
- Не хотелось бы выуживать вас - или багаж - из проклятой гавани, - добавил он, когда один из гребцов катера помог камердинеру переместить тщательно уложенный сундук Кориса.
- Если вам все равно, милорд, я бы предпочел, чтобы вам и не пришлось этого делать, - ответил Сиблэнкит, и Корис фыркнул, крепко (и благодарно) ухватился за пропущенную через установленные на стороне причала рым-болты веревку, которая служила перилами, и осторожно поднялся по скользким ступеням.
Он вздохнул с облегчением, когда наконец добрался до широкой ровной поверхности причала в целости и сохранности. Все, казалось, все еще двигалось у него под ногами, и он задавался вопросом, сколько времени ему потребуется, чтобы на этот раз твердо встать на ноги. Учитывая, насколько продолжительным (и оживленным) был переход через залив, он не удивился бы, если бы это заняло значительно больше времени, чем обычно.