Настоящая королева

«Проходи, — подумал он. — Мне все равно, кто ты такой и куда направляешься. Просто пройди мимо.»

Но, разумеется, чудовище не прошло мимо. Эспер услышал, как оно замерло и принюхалось, а в следующее мгновение его глаза вспыхнули. Оно вышло из-под деревьев и шагнуло в сторону Эспера, прячущегося среди деревьев в небольшой рощице.

— Привет, красавчик, — пробормотал он, быстро воткнув в мягкую землю перед собой последние четыре стрелы. Теперь уже не было никакого смысла изображать камень.

Такого зверя ему еще не приходилось видеть. Издалека он напоминал быка, скрещенного с ежом. Все его тело щетнилось костяными иглами, на груди перекатывались массивные мышцы, могучие передние ноги чуть ни вдвое длиннее задних. У него была могучая башка с торчащим рогом — все вместе ужасно напоминало наковальню. И глаза, глубоко утопленные в костяной пластине.

Эспер не имел ни малейшего представления, как оно называется. Кроме глаз, он не видел у зверя ни одного уязвимого места.

Чудовище взвыло, и Эспер успел заметить острые зубы. Неужели все седмари хищники? Ему еще не довелось встречать других.

— У тебя симпатичные детки, Сарнвудская Колдунья, — проворчал он.

И тут чудовище бросилось на него.

Первая стрела отскочила от бронированного черепа, вторая тоже. Третья угодила в глазницу — точнее, Эсперу так показалось, потому что в следующее мгновение она упала на землю, а глаз уцелел.

Чудовище оказалось быстрым, к тому же значительно крупнее чем показалось Эсперу сначала. Оно снова взревело, да так громко, что заложило уши. У Эспера оставалось время для еще одной стрелы, но, выпустив ее, он сразу понял, что она улетела далеко в сторону. Чудовище побежало быстрее, готовясь к последнему прыжку, присело на задние лапы, вздыбив передние, отчего стало ужасно похоже на человека, и потянулось к Эсперу…

И тут под ним разверзлась земля, и чудовище завопило от удивления и ярости, упав на острые колья с высоты четырех королевских ярдов. Над толовой Эспера что-то щелкнуло, освободило заостренное бревно, подвешенное над ямой. Он не видел, как оно ударило зверя, но услышал звук падения.

Эспер с облегчением выдохнул, но уже и следующее мгновение массивная лапа на самом деле скорее рука с толстыми пальцами ухватилась за край ямы. Эспер, опираясь на свой лук, метнулся назад к дереву. Тут появилась вторая лапа, а та ней — голова, Он увидел отдаленное сходство с уттином, с которым ему как-то раз пришлось сразиться, но, если это чудовище и умело разговаривать, оно предпочитало помалкивать. Оно напряглось, и, не обращая внимания на кровь, текущую из ноздрей, начало выбираться наружу.

— Лешья! — рявкнул Эспер.

— Я здесь, — услышал он и почувствовал новый порыв ветра, когда второе бревно пронеслось мимо, направленное чуть выше ловушки.

Оно ударил прямо в рог зверя, вогнав его в череп, и он снова свалился в яму.

Эспер повернулся, услышав тихие шаги Лешьи. Из-под широкополой шляпы на него внимательно смотрели фиалковые глаза.

— С тобой все в порядке? — спросила она своим певучим голосом.

— Не хуже, чем утром, — ответил он. — Если не считать унижения, которое я испытал, превратившись в наживку.

Она пожала плечами.

— Тебе следовало подумать об этом, когда ты ломал ногу.

Она подошла к яме, и Эспер, прихрамывая, присоединился к ней, стараясь заглянуть внутрь.

Чудовище еще не понимало, что ему пришел конец. Его бока продолжали вздыматься, задние лапы подергивались. Но голова была расколота, точно яйцо, и Эспер решил, что оно недолго протянет.

— Ну и как, ради всех святых, мы его назовем? — проворчал он.

— Я помню истории про похожие существа, — ответила Лешья. — Мне кажется, их называли мертисвер.

— Это слово из языка скаслоев?

— Я не могу произнести его имя на языке скаслоев, — сказала она.

— Несмотря на то, что ты одна из них, — проговорил он.

— Я родилась в этом облике и с этим языком, — сказала она. Я же говорила тебе, что никогда не слышала языка скаслоев.

— Угу, — не стал спорить Эспер. — Ты мне говорила. — он снова посмотрел на умирающее чудовище и потер щетину на подбородке. — Ну, думаю, это мантикора, — задумчиво сказал он.

— Ничем не хуже любого другого имени, — заметила она. — Ладно, по-моему, нам пора отдохнуть.

— Я не устал, — заявил Эспер.

— Все равно здесь нам больше нечего делать. Пройдет несколько дней прежде, чем яд рассеется, даже если пойдет дождь.

— Угу, — проворчал Эспер.

— Давай, пошли.