Настоящая фанатка. Умертви грех

– Не знаю, но теперь это твоя проблема, – Индия сделала вид, что Сью доставила ей неудобства, хотя на самом деле сама была безумно рада, что обе её подруги в порядке.

Сью удалось взять себя в руки, она растёрла остатки слёз и совершенно успокоилась. Теперь она ощутила, что стоит на морозе в очень лёгком платье. Снова. Ожили воспоминания о школьном зимнем бале, но теперь рядом не оказалось ни Ричарда, ни Брендона, ни Грега, ни Октавы, никого, кто мог бы защитить её. Наоборот, это Сью должна оберегать подруг.

– И почему молодёжь совсем не беспокоится о своём здоровье! – Подойдя к троице, Деймон раздражённо снял с плеч пальто и накинул его на плечи Индии и Мисти, Сью он отдал свой пиджак.

Всем приказали вернуться в главный корпус, но вход в танцевальный зал оказался закрыт. Пытаясь согреться в объятиях подруг, Сью заметила, что среди студентов и преподавателей никто не ранен. Неподалёку Анна о чём-то спорила с ректором, а из её рюкзака торчал край смутно знакомой мантии.

Раздавшийся со стороны ворот колледжа вой сирены скорой помощи и пожарной машины заставили всех понять, что разойтись по комнатам получится ещё не скоро.

Уроки французского

Замок Лилит, провинция Емтланд, 1712 год

Дорогое дерево, покрытое золотым лаком, два ряда клавиш: нижние чёрного цвета, верхние – перламутрового. Когда Дув впервые увидел клавесин, то решил, что это произведение искусства, а не музыкальный инструмент. Он боялся к нему прикоснуться, боялся разрушить хрупкую красоту. Но Людовик тронул клавиши и начал играть.

– Похоже на голоса ангелов! – Восхищённо воскликнул Дув, когда смолка последняя нота.

– Милый мой, – рассмеялся Людовик, прикрывая рот платком, – Ангелов не существует, только демоны. А теперь садись рядом. Начнём наш урок.

Нотная грамота давалась Дуву ничуть не проще, чем чужой язык, к тому же он не видел в ней смысла. Юноша предпочитал заучивать движения рук Людовика, а не сражаться с непонятными точками и чёрточками. Но со временем он не только освоил ноты, но и научился создавать свои музыкальные произведения, в которых он сочетал звучание клавесина, никельхарпы и голоса Анны. По ночам они устраивали для Лилит и Людовика концерты.

Прочие вампиры тоже иногда забредали на огонёк, но такого же интереса к музыке, как Людовик, и такого же интереса ко всему человеческому, как Лилит, не испытывали. Немного посмотрев на источник шума множеством паучьих глаз или принюхавшись маленькими розовыми крысиными носами, монстры уползали обратно в свои норы.

Людовик гордился своим учеником. Они часами беседовали о книгах, искусстве и музыке. О себе вампир ничего не рассказывал, но очень много говорил о Франции, о картинных галереях, о роскошных балах и чудных правилах этикета на них.

Но у Дува оставались так же и обязанности. Множество комнат требовали уборки хотя бы раз в месяц, иначе пыль и паутина толстым слоем покрывала их, а оттуда разносилась по остальному замку. Порой он становился невольным слушателем чужих разговоров, особенно если занимался уборкой после заката. Замок лишь днём казался пустым и безжизненным, по ночам он становился оживлённым, шумным, болтливым. Порой юноша становился невольным свидетелем чужих разговоров и всегда старался как можно скорей уйти подальше, но в этот раз говорили точно про него, и Дув навострил уши.

– Считаете ли вы возможным допускать нахождение людей в нашем доме? – В высоком дребезжащем голосе чувствовалась брезгливость.

– Увы, мы ничего не в силах сделать, покуда Лилит благоволит ему. – Отвечал ей скрипящий старческий голос.

– А как же она?

– Собственность Людовика. Видимо, достопочтенный господин нагуливает аппетит, играясь с едой.

– Я нахожу столь длительные игры негуманными. А вы?

– Считаю, что каждый получает наказание по своим грехам. И эта плебейка, в том числе.

Дальше Дув не слушал, он осторожно вышел, запоминая, что вернётся сюда с приборкой завтра. Вампирская болтовня и игры Людовика его не интересовали, а вот жизнь Анны…

Закончив с делами, он нашёл своего учителя, как и всегда, в библиотеке. Высокопарно говорить Дув так и не научился, и не считал нужным скрывать свои мысли за нагромождением красивых фраз, поэтому он с порога набросился на Людовика с вопросом:

– Что это значит? Я слышал разговоры. Анна ваша игрушка?

Людовик досадливо цокнул языком.

– Что вампиры, что люди! Посади и тех, и других в замок, дай им еду и беззаботную жизнь, тут же начнут развлекать себя сплетнями.

– Не увиливай!

– Хорошо, ты всё равно уже сердишься. Это я обещал Анне превратить её в вампира. Или в бога, как она до сих пор считает. Я дал ей мечту, что в этом такого? – Он взмахнул в воздухе рукой, подняв её к потолку.

– Ты сделаешь её вампиром? – Дув со злости топнул ногой.

– Мой дорогой, нет, конечно же! Она считает это благословением, но это сущее проклятье. Пусть лучше живёт надеждой и умрёт от старости, как это происходит с обычными людьми.