Настоящая фанатка. Умертви грех

Дув остался без работы. Он больше никому не нужен. Никто не будет ждать его, даже пусть и ради того, чтобы он надраил до блеска полы. Сейчас Дув был бы рад даже строгой Полине. Но мальчик лежал в полном одиночестве в промёрзшем и опустевшем доме. Он нащупал ранки, оставшиеся от крысиных зубов, провёл по тонкой корочке, стянувшей кожу: “Что ты сделала с Дейрдре? Ты ей помогла?”

Дув перенёс на свою кровать все одеяла, но они совсем не согревали. Мальчика била мелкая дрожь, но он не понимал, это от холода или от страха. Есть не хотелось, жажда его не мучила тоже. Хотелось уйти, пока есть возможность. Но идти было некуда. Дув понял, что с самого рождения он не был никому нужен, мать бросила его, отдала каким-то бродягам, которые издевались над ним всю жизнь. Даже Эбигейл и Дейрдре он был не нужен, он только мешался. Слабый, тощий, жалкий. Потому отец Киаран и издевался над ним, он знал, что Дув не сможет ответить. Потому Дейрдре и сбежала, она знала, что Дув не сможет её защитить, что мальчик сам нуждается в спасении. И ведь в самом деле он всегда боялся уйти и боялся противостоять Киарану в одиночку. Потому мальчишка так обрадовался возвращению Дейрдре. Все эти годы он со смирением склонял голову и делал всё, что ему говорят, надеясь добиться расположения людей, которым он безразличен. Безумная была права, они никогда бы не приняли его, даже Эбигейл, даже Дейрдре. В конце концов, когда на чаше весов оказалась не её, а его жизнь, она не встала на его сторону. Молчала с самого начала и до конца.

“Предательница!” – мысли Дува уводили его всё дальше от реальности, любовь, что он испытывал прежде к Дейрдре сменилась сперва болью, а затем ненавистью. Эбигейл больше не казалась ему доброй, он видел в ней трусливую бабу, она тоже наверняка знала, что Киаран вытворяет с Дувом, но делала вид, что не замечает – так он решил. Взглядом Дув нашёл на полу крысиную нору: “Почему ты помогла Дейрдре? Почему не мне? Ты тоже считаешь меня слабаком?”

Небо потемнело, до рассвета оставалось совсем ничего. Дув решил, что с удовольствием выучит последний урок. Он спокойно оделся, скинул с кровати одеяла и тонкий матрас. Нож всё ещё был там. Теперь он выглядел так глупо: маленький, кривой, с хлипкой рукоятью.

– Как раз под стать мне, – Дув улыбнулся.

Никто не прибирал часовню после похорон. Скамьи стояли криво, оплывший воск стёк на пол причудливыми узорами. Сквозь тишину слышно было, как трещат дрова в камине кабинета. Из тоненькой полосочки света под дверью разливалось тепло. Дув знал, что пресвитер уже ждёт его. Наверняка дремлет в своём кресле. Он постучался.

– Входи! – голос Киарана звучал сухо и пренебрежительно.

Безмолвно Дув шагнул внутрь кабинета. Киран жестом заставил его подойти. Он ещё ничего не понял.

– На колени!

Но Дув не подчинился, его тело окаменело, мышцы свела болезненная судорога, даже если бы он хотел послушаться, он бы не смог. Со вздохом полным усталости, пресвитер схватил мальчика за голову заставил опуститься на четвереньки.

– Подними глаза! Ну же! – Он с размаху залепил Дуву пощёчину. – Ты же сам хотел этого! Или ты совсем не думал, что говорит твой грязный рот? Щенок, я дал тебе всё! А ты в благодарность строишь интриги! Чего ты хотел этим добиться?

На самом деле ответ Киарану был не нужен, ему не было дело до оправданий. Он понял, что сколько не пытайся, а из ублюдка не получится вырастить приличного человека.

– А ведь я старался, видит Господь, старался направить тебя на пусть истинный! Ты и Дейрдре отравил! Запутал её разум, из-за тебя она теперь потерянная душа! Из-за тебя я уже не могу её спасти!

Дув не слышал его, время вдруг замерло, язычки пламени медленно лизали поленья, движения пресвитера стали плавными, слишком предсказуемыми. Торчащая из ботинка рукоятка ножика мгновенно оказалась в руке мальчишки. Дув взмахнул ножом, направил лезвие вверх и всадил его в грудь отца Киарана. Глаза пресвитера от удивления округлились, зрачки сузились, но мужчина продолжал напирать на Дува, всё глубже насаживаясь на нож. Острая боль одурманила его, лишила возможности здраво мыслить. Отступив, Киаран качнулся назад и упал в кресло. Он вытащил нож из груди, и из раны тут же вырвалась пульсирующая густая кровь. Она всё лилась и лилась, святой отец пытался остановить её, затыкая ладонью, но кровь сачилась меж его пальцев. Пока жизнь покидала Киарана, Дув смотрел ему в глаза. Он продолжал, пока из горла мужчины не вырвался последний вздох. И только тогда время снова пошло.