Настоящая фанатка. Умертви грех

– С вашего позволения, святой отец, я была бы рада и далее помогать Эбигейл по хозяйству. Замужество меня не интересует. – Дейрдре говорила себе под нос, низко опустив голову, её спутанные и выцветшие на солнце волосы казались почти прозрачными.

– Да её же всё равно никто не возьмёт! – Залился хохотом Нил, но его веселье прервала звучная пощёчина от Киарана.

– Отправляйся в часовню сейчас же!

От обычно розовых щёк Нила отлила кровь, мальчик испуганно взглянул на Эбигейл, ища поддержки, но женщина лишь поджала губы. А Киаран настоял:

– На целую ночь! И свечи не жечь! Я всё равно узнаю. Сейчас же!

Бледнея от каждого слова, Нил медленно вышел из-за стола, ожидая, что его вот-вот остановят, хотя прекрасно знал, что это невозможно, и волоча ноги, вышел прочь.

– Теперь наконец мы можем приступить к трапезе, прошу! – Пресвитер взял ложку и зачерпнул рагу, его примеру последовала сперва Эбигейл, затем Дейрдре, а после и все остальные.

Только Дув долго не мог заставить себя притронутся к еде. Нил ему совсем не нравился, и он втайне радовался, что тому предстоит провести ночь в жуткой и тёмной часовне, но звук пощёчины впечатался в память и отбил аппетит.

***

Дув проснулся от того, что Дейрдре тихо звала его по имени. На улице было ещё темно, но девушка зачем-то оделась, хотя кровать оставила не заправленной.

– Чего тебе? – зевнул мальчишка.

– Хочу напугать Нила, чтобы икал неделю. Пойдёшь со мной?

Вставать не хотелось, но идея отомстить обидчику была невероятно притягательной. Дув выбрался из-под тёплого одеяла и позволил Дейрдре одеть себя. Ему было слишком неохота сопротивляться. Они прокрались по длинному коридору, прислушиваясь к храпу Эбигейл. Ночная свежесть убрала остатки сонливости, и Дув сладко потянулся:

– Ты что-то придумала?

– Ага! – Дейрдре хитро улыбнулась, – Он там один, в темноте небось забился под лавку и пытается не помереть со страху. Ты обойдёшь с этого боку, я с другого. Услышишь стук, тоже постучи в окно. Нил там от страху обделается! Понял?

Кивнув, мальчишка обошёл часовню с условленной стороны, сел под окном и прислушался. Сидеть пришлось довольно долго. И всё это время Дуву казалось, что он слышит тяжёлое дыхание Нила прямо за стеклом. Будто он точно так же сидит с той стороны стены. Дейрдре не торопилась. Но вот внутри что-то скрипнуло, будто кто-то резко двинул скамью. И сразу же после Дув услышал стук в стекло. Он тут же сжал кулачок и так же постучался, от чего окно задребезжало.

Сперва в часовне стало жутко тихо, но лишь на короткий миг, тот, в который перестаёт биться сердце, делая передышку между дарами. И затем Нил завопил. Он заверещал так, словно его резали: жутко, невероятно громко и истошно, переходя на хрип, задыхаясь в конце.

Дув отпрянул. Ему стало тревожно. Дейрдре уже подошла к нему и взяла за руку:

– Я не знала, что он так сильно испугается. Как ты думаешь, он не мог умереть от страха? Я слышала, что такое случается. Давай проверим… Вставай.

Она хотела поднять Дува на ноги, но вместо этого тут же упала лицом в землю и заставила мальчика прижать голову к коленям. Дув не сразу понял, зачем она это сделала, но вот дверь часовни отворилась и из неё бесшумно, словно плывя по воздуху, вышла женщина. Она выглядела как умалишённая: в одной камизе, с длинными тёмными волосами и застывшей улыбкой на алых губах. Безумная прошла мимо детей, не заметив их. Дейрдре подождала, пока женщина скроется между домами, и тут же вскочила. Подхватив Дува на руки, она забежала в часовню и осела в дверях. На алтаре лежало тело Нила. Его глаза закатились, рот так и остался раскрыт, а из его разорванной шеи сочилась густая кровь.

– Нужно позвать святого отца… – прошептала Дейрдре и убежала, оставив Дува наедине с мёртвым Нилом.

Но находился мальчик один недолго. Безумная вернулась. Дув почувствовал её раньше, чем увидел: по его спине прошёл озноб. Мальчик застыл на месте. Чтобы не закричать, он зажал рот обеими руками и так и стоял, глядя прямо перед собой и не моргая.

Женщина присела рядом и осторожно пальчиком заставила Дува повернуть голову в свою сторону и взглянуть на неё.

– Боишься меня?

Дув закивал, чувствуя, как по ноге побежала струйка мочи.

– Я тебя не трону. Ты слишком тощий… На один укус… – безумная улыбнулась, и мальчик увидел, что её зубы испачканы кровью, а клыки слишком большие и острые, – Ты же не здешний? Нет… Вы все не здешние. Но ты и не такой, как они. Нет. Ты не их дитя. Нравится быть с ними?

Дув снова закивал, сам не понимая, зачем отвечает на её вопросы.

– А пресвитер нравится?

Ещё один кивок.

– Интересно, – она придвинулась ближе, кончиком носа касаясь щеки Дува, – А ты им не нравишься. Они не любят чужих. Никто не любит чужих. А ты для них чужой…