Настька. Не такая, как все

– Папа твой, конечно же, ничего про это не знает. Я ему вообще перед свадьбой сказала, что я девственница – в первую брачную ночь, конечно, притворяться пришлось. А так бы, доченька, была у тебя старшая сестренка… или братик. Ты ведь хотела братика? – И, взглянув на дочку, она невесело рассмеялась. Настя с трудом улыбнулась ей в ответ.

Зачем тогда тетя Лена говорила с ней об этом – непонятно. Возможно, как врач, не стеснялась ничего, а, может быть, думала, что чем раньше дочка узнает обо всем этом, тем проще ей будет потом…

***

Пару дней спустя они со Светкой гуляли по аллее парка. После того разговора с матерью Настя поняла, что прятаться дома бессмысленно: все равно ей когда-нибудь придется выйти наружу. Была у нее еще и другая причина для встречи с подругой, куда более важная: ей надо было срочно узнать про таблетки, о которых говорила мать. Может быть, еще не поздно?..

– Да не парься ты, дурочка, – говорила Светка, куря и пуская дым ей прямо в лицо (многие в их компании курили, и Настя втайне завидовала им). – Влад парень надежный, у него никогда промахов не бывает. По крайней мере, ни с одной еще не было.

– А если все-таки… – начала было Настя.

– А если бы да кабы, во рту б росли грибы, – передразнила Светка. – Ну подумай сама, зачем ему это надо? Своих проблем мало?

Настя промолчала. Пожалуй, тут подруга была права.

– А насчет таблеток даже не заморачивайся, – махнула Светка рукой. – Если хочешь – пойдем в аптеку, купим, только зачем? Родители еще найдут, начнут спрашивать. А при парнях про таблетки даже не заикайся, им это вообще не нравится. Они, понимаешь, во всем хотят быть главными, даже в предохранении.

Некоторое время они шли молча. Настя смотрела на зеленевшие кругом деревья, на гуляющих по аллее людей и думала, стоит ли ей показывать парням свою слабость или же, наоборот, быть для них всем, чтобы они по-настоящему ценили и уважали ее.

– Слушай, – вернул ее к реальности голос подруги, – тут в воскресенье одна клевая туса намечается, у Катьки же днюха в субботу. Много наших придет, со двора еще будут, да Катькины знакомые, я их не знаю, но говорят, они классные. Ты как, пойдешь?

– А бухло там будет? – осведомилась Настя.

– Ну разумеется, а зачем же еще на днюху идут? – усмехнулась Светка.

Настя снова задумалась. Стоило ли идти, ничего не опасаясь, или слова матери должны были стать для нее предостережением?

– Ну, чего молчишь? – спросила Светка, остановившись на месте. – Идешь или нет?

– Слушай, Свет, дай мне сигарету, – попросила вдруг Настя. – А на днюху я конечно пойду, ты же меня знаешь. Только напиваться до посинения не стану.

– Ну как хочешь, – сказала Светка, протягивая ей пачку сигарет и отвечая одновременно на оба ее пожелания. – Тебя ведь никто не заставляет. А то, глядишь, может и парня себе там присмотришь.

– Я уж как-нибудь сама разберусь, – ответила Настя, прикуривая от Светкиной зажигалки и глубоко затягиваясь. Вот странно – теперь ей было совсем не так противно, как тогда, в квартире у Влада – дым имел сладковатый привкус и даже успокаивал. Может, только после этого ей так мерзко становится?

И вот, в воскресенье состоялась обещанная туса на хате у Катьки. Народу и вправду было много, как знакомых, так и нет, и бухла… Впрочем, что тут рассказывать, вы и так наверняка представляете, как проходит большинство таких подростковых тусовок, возможно, сами на них не раз бывали. Отмечу только, что свет в квартире горел только на кухне, в гостиной было почему-то темно. Основная часть тусы происходила именно здесь. Кто-то обжимался парочками по углам, другие пытались танцевать под музыку в центре комнаты, а те, кто не хотел ни того, ни другого, сидели за большим столом, заставленным всевозможным бухлом, с банкой, полной окурков, посередине, и говорили кто о чем. К этой компании примкнула и Настя. Поначалу ей было неловко среди многих незнакомых парней и девчонок, но понемногу она стала привыкать к новым разговорам и лицам, и вскоре, когда уже достаточно опьянела, ей стало казаться, что она знает их всех уже очень давно. Затуманившимся взглядом она смотрела неподвижно в одну точку – на ярко раскрашенную банку «Ягуара», стоявшую прямо перед ней, и ей нравилось все вокруг – и уютный полумрак комнаты, и прохладный ветерок, дующий с тихой темной улочки, из приоткрытого окна, и весело матерящиеся голоса, и лица вокруг…

Когда в разгар веселья Настя вышла на кухню попить воды, она поразилась тому, насколько неприятной была кухня по сравнению с гостиной. Здесь, наоборот, горел яркий свет, который после приятного сумрака резал глаза, и сама кухонька выглядела очень маленькой, грязной и неуютной. Гора грязной посуды в раковине, заблеванный пол, валяющийся под маленьким столом пьяный в дрова парень… Преодолевая отвращение, она направилась к бару, чтобы взять оттуда графин с водой, когда на кухню вслед за ней вошел довольно-таки смазливый парнишка из той, новой компании, с которой она только что сидела за одним столом.

– Ты Настька, да? – спросил он со странным блеском в глазах.