Настя

Встречаю партнёра с его нарядной подругой Еленой Дмитриевной. Хозяйка гостиницы поведала, что оставила за себя Машу Колыванову, приславшую мне в подарок серебряные цепочку и крестик. Спрятал этот религиозный атрибут в обложку военного удостоверения. Владимир Владимирович записал название неизвестной пока шариковой ручки, про зажигалку сказал мне, что похожие уже делают в артелях, но выходит дороговато. Это понятно, если сам всё будешь делать, то зажигалка получится «золотая». Тут нужен конвейер на сборку и кооперация по производству деталей. Мой старший товарищ подколол «Это как у Форда чтоль?». Посмеялись, представив зажигалочный конвейер. Я ещё раз напомнил «подпольному миллионеру» про «Дасслер», который теперь может оказаться «Адидасом». Нам от господина Адольфа нужна и обувь и, возможно, одежда. Реализуем готовое и сами начнём производить. Еще я просил посмотреть новинки в разделе радиотехника. Шестернёв доводит до моего сведения, что все наши дела идут нормально и, чтобы этого добиться он работал весь месяц без выходных. Теперь вот в поезде отоспится.

Смотрю на цветущую Елену и сомневаюсь, что он в СВ будет лежнем лежать.

Будет как Стаханов… Хотя нет, в шестьдесят это чревато… Будет просто. По мере сил и возможностей…

Объявляют посадку. Жмём руки. Пока-пока.

В общаге Даша чуть ли не подпрыгивая рассказывает, что ей удалось с помощью Белова устроить в пионерский лагерь и Вовку и Наташку.

— Теперь мне можно хоть без оглядки на детей на свидания ходить. Мой то кобель, наверное, уже весь дом моделей перетискал… — И смотрит мне в глаза, ища подтверждения своих слов.

Я, как можно более правдиво, пожимаю плечами, мол не в курсАх. И перевожу тему разговора на новости телецентра. А новостей много. Во-первых, Тутанхамонова забрали от нас на строительство стадиона имени Сталина. Во-вторых, открыли отдел музыкальных теленомеров, куда и меня впихнули консультантом. А ещё старшая инженерша Людмила Шверник оказывается дочь главного человека в нашем государстве. Как она рассказала Даше, у неё сестра Зиба Ганиева тоже снайпером была на войне. Два года пластом лежала с тяжёлым ранением. Выкарабкалась. Сейчас с мужем-дипломатом в Турции…

А вот и Васечка принёс свой отутюженный костюм. Готовится к завтрашним ингиным соревнованиям. Начал перед Дашей хвалится импортными пластинками, что Апсолон втюхивает мне вместо денег. Я, закрыв глаза, уже в десятый, наверное, раз на этой неделе слушаю классику мировой эстрады… Девичьи завывания про ром и кока-колу; Затем те же Сестрички Эндрюс зарядили Буги-Вуги; Гленмиллеровский поезд на Читтанугу; Протяжная «Бразилия» Джимми Дорси, которую я помнил в более бодром варианте от Фрэнка Синатры…

Наконец поставили рождественскую песню, которую я опять же ассоциировал с Синатрой, и которая мне из этого неплохого набора больше всех нравилась… https://youtu.be/idZ_c5Ztfa4

У Даши загорелись глаза в предвкушении мировой славы. Она уже не раз мне намекала, что как говорил Белов по военным и лирическим песням на конкурс «Песня года» Колесникова план уже выполнила… Вот если что-то такое чего у других нет…

Опять пристала. Вот жеж…

— Ну, что? Что ты хочешь? Хоть намекни… и я, возможно(лишь бы отстала), что-нибудь придумаю…

— Что нибудь грустное. Чтобы все рыдали… Какую нибудь колыбельную.

Я вспоминаю заплаканную Таню Буланову, песни которой в девяностых звучали из каждого утюга… https://youtu.be/oyvsb9R0iDY?t=1

4 июня 1950 года.

После утренней тренировки с криком «Ура» принял освежающий душ в вздрогнувшей ванне. Иду себе наверх, никого не трогаю. Тут тётя Клава, оторвав трубку от уха, шипит:

— Жаров… Жаров. Тебя. — прям как гостиничная директриса, даже глаза также выкатила.

Отдавая трубку, с придыханием произнесла магическое для нынешнего советского человека слово:

— Сталин.

Нужно было сидеть ровнее… Что от меня нужно вождю? Может доложили что я попадун и он хочет про светлое капиталистическое будущее послушать? А… А может это генерал?

Встряхнувшись, я поднёс трубку к слухательно-говорильным отверстиям организма. По-изотовски представился:

— Лейтенант Жаров у аппарата…

— Ты чё там, с дуба рухнул, — подначивает меня Василий Иосифович, и весело крякнув, продолжает, — Завтра главная из «Пионерской правды» будет про «Зарницу» спрашивать. Нас с нею телевизионщики ваши будут снимать для хроники. Боюсь ляпну что нибудь… Ты как завтра к 10–00 на телецентре?

Спрашивает, как будто я могу отказаться. Напугал, злыдень.

— Так точно. Буду к десяти как штык.

— Ну, ладно, штык… До завтра.

После тренировки трэнэр по бумажке оглашает состав на встречу со «Спартаком», который вчера обул «Торпедо» 4:2 и догнал нас по очкам.

Э-э… А нападающих то у нас четверо… Это что же мы будем 4-2-4 играть? А вот и зря… Нужно было эту схему всю предсезонку обкатывать. Да и проверять на аутсайдерах… Со «Спартаком» такой номер может и не пройдёт…

Даша отправила утром детей в пионерлагерь. Идёт с нами на гребной стадион. Туда и Лёва Булганин подтянется.