Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов

Лука. Довелось видеть в царских садах.

Друг. Они железными сетями обволочены. Множество птичек – чижей, щеглов – непрестанно внутри их колотятся, от одной стороны в другую бьются, но нигде пролета не получают. Вот точное изображение сердец, о коих ты выше сказывал, что они в разные стороны, как молния, мечутся и мучатся, в стенах заключенные. Что есть столь узко и тесно, как видимость? По сей причине называется ров. Что фигуре кажется пролететь сквозь сеть на свободу духа? Но как же нам опять вылететь туда, чего за бытие не почитаем? Мы ведь давно из самого детства напоены сим лукавым духом, засеяны сим змииным семенем, заняты внедрившеюся в сердце ехидною, дабы одну только грубую видимость, последнюю пяту, внешнюю тьму любить, гониться, наслаждаться всегда и во всем? Так ли? Так! Всегда и во всем… Ах! Где ты, меч Иеремиин, опустошающий землю? Меч Павлов? Меч Финеэсов?.. Заблудили мы в землю, обнялись с нею. Но кто нас избавит от нее? Вылетит ли, как птица, сердце наше из сетей ее? Ах, не вылетит, потому что сердцем ее сердце наше сделалось. А когда уже сердце наше, глава наша и мы в нее претворились, тогда какая надежда в пепле? Может ли прах, во гробе лежащий, восстать и стать и признать, что еще и невидимость есть, есть еще и дух? Не может… Для чего? Не может восстать и стать пред Господом. Для чего же? Для того, что сей прах не может принять в себя сего семени. Коего? Чтоб верить, что есть сверх еще и то, чего не можем ощупать и аршином мерить… О семя благословенное! Начало спасения нашего! Можем тебя и принять, но будешь у нас бесплодно. Для чего? Для того, что любим внешность. Мы к ней привыкли. И не допустим до того, чтоб могла согнить на зерне вся внешняя видимость, а осталась бы сила в нем одна невидимая, которой увериться не можем. А без сего новый плод быть никак не может… Так нас заправили наши учителя. «Се накормлю их полынью и напою их желчию. От пророков ибо Иерусалимских изойдет осквернение на всю землю» (Иеремия, 23).

Разговор 5-й о том же: Знай себя

Лица: те же

Филон. Отсюда-то, думаю, старинная пословица: «Столько глуп, что двоих насчитать не знает». Но и мы по сие время одно только во всем свете насчитали, затем что другого в нем ничего не видели.

Клеопа. Не лучше ли тебе сказать, что нам одна тень была видна. Ничего нам не было видно. Мы хватали на воде одну тень пустую. А теперь похожи на жителя глубокой Норвегии, который по шестимесячном зимнем мраке видит чуть-чуть открывающееся утро и всю тварь, начинающую несколько болванеть.

Друг. Если не будете сжимать и отворачивать очей, тогда увидите всю тварь просвещенную. Не будьте подобны кроту, в землю влюбившемуся. А как только невзначай прорылся на воздух, – ах! – сколь он ему противен! Приподнимайте очи и приноравливайте оные смотреть на того, который сказывает: «Я есть свет мира».

Все, что мы доселе видели, что такое есть? Земля, плоть, песок, полынь, желчь, смерть, тьма, злость, ад… Теперь начинает светать утро воскресения. Перестаем видеть то, что видели, почитая всю видимость за ничто, а устремив очи на то, что от нас было закрыто, а посему и пренебреженно. Мы доселе бесплотной невидимости не удостаивали поставить в число существа и думали, что она мечта и пустошь. Но теперь у нас, напротив того, видимость есть трава, лесть, мечта и исчезающий цвет, а вечная невидимость находится ей головою, силою, камнем основания и счастием нашим. Послушаем, что говорит нам новый и истинный человек и что обещает. «Дам тебе, – говорит, – сокровища темные, сокровенные, невидимые открою тебе, и увидишь, как я, Господь Бог твой, прозывая имя твое, Бог Израилев». Теперь рассуждайте: нравится ли вам переход, или будьте по-прежнему во видимой земле вашей, или очищайте сердце ваше для принятия нового духа. Кто старое сердце отбросил, тот сделался новым человеком. Горе сердцам затверделым…

Лука. Для того-то самого смягчить сердце и сокрушить трудно. Закоренелое мнение похоже на младенца, возросшего во исполина. Трудно, наконец, бороться.

Друг. Но что нам воспрещает в жизни о сем рассуждать и разговаривать, а употребить к сему хотя закомплетное время? Новый дух вдруг, как молния, осветить сердце может, 600 тысяч вызваны были в обетованную землю пеши, но для чего два только в нее вошли?

Лука. Два. Сын Навин и Халев.