Насосы интуиции и другие инструменты мышления

Так как мы прекрасно знаем, что млекопитающие существуют, это доказательство мы рассматриваем всерьез лишь с целью понять, где в нем кроется ошибка. Очевидно, в нем используется доведение до абсурда, поэтому нужно разобраться, что с ним не так. И, в целом, мы знаем, что с ним не так: если проследить родословную любого млекопитающего достаточно далеко, рано или поздно в ней возникнут терапсиды – странные, вымершие виды, представляющие собой промежуточное звено между рептилиями и млекопитающими. Чистые рептилии эволюционировали в чистых млекопитающих постепенно, и многие промежуточные звенья на пути от одних к другим с трудом поддаются классификации. Как нам определить, в какой момент рептилии стали млекопитающими, наблюдая этот спектр постепенных изменений? Можем ли мы назвать первое млекопитающее, мать которого млекопитающим не была, и тем самым отвергнуть условие (1)? На каких основаниях? Какими бы ни были эти основания, они вступят в конфликт с основаниями, которые мы могли бы использовать для доказательства, что это животное не было млекопитающим, поскольку его мать была терапсидой. Как лучше проверить животное на терапсидность? Допустим, мы перечислили десять главных отличий терапсид от млекопитающих и постановили, что животное можно признать млекопитающим, если у него есть пять и более соответствующих признаков. Даже если не принимать во внимание произвольность обозначенных критериев – почему десять отличий, а не шесть и не двадцать? разве их не стоит выстроить в порядке важности? – любое подобное разделение породит множество нежелательных вердиктов, поскольку на протяжении долгого, очень долгого переходного периода от чистых терапсид к чистым млекопитающим найдется много случаев, когда млекопитающие (по нашему правилу пяти и более признаков) спаривались с терапсидами (менее пяти признаков млекопитающих) и производили потомство, которое представляло собой терапсид, рожденных у млекопитающих, млекопитающих, рожденных у терапсид, рожденных у млекопитающих, и так далее! Само собой, чтобы увидеть все эти аномалии, нам потребуется машина времени, поскольку прошли уже миллионы лет и в подробностях их уже не изучить. Но в этом нет ничего страшного, ведь в долгосрочной перспективе подробности не важны. Что нам делать? Нам следует подавить свое желание провести черту между классами. В этой черте нет нужды. Нам под силу смириться с тем, что все постепенные изменения, накапливавшиеся на протяжении миллионов лет, в конце концов привели к появлению настоящих млекопитающих, и в этом факте нет ничего шокирующего и таинственного. Подобным образом нет нужды и точно определять различия между озерами, прудами, болотами и топями – такая точность ни к чему даже лимнологам (специалистам по внутренним водам).

Философы, однако, склонны придираться к словам. С тех пор как Сократ потребовал, чтобы ему однозначно назвали отличительные черты добродетели, знания, смелости и подобных вещей, философы лелеют надежду остановить подобный бесконечный регресс, выявив сущность, которая станет – должна стать – его стопором: в нашем случае это первое млекопитающее. Часто в результате появляются доктрины, тонущие во множестве загадок и тайн, а философы обращаются к эссенциализму. Первым млекопитающим должно быть то млекопитающее, которое первым получило все сущностные характеристики млекопитающего. Если сущность млекопитающего определить невозможно – а эволюционная биология показывает нам, что это и впрямь невыполнимо, – эти философы оказываются в затруднительном положении. В связи с этим просто не обращайте внимания на философские требования сущности, отличительной черты, “определителя истинности”. Как правило – хоть и не всегда, – подобные требования только запускают охоту за призраками, которая может быть любопытна, но в лучшем случае приносит лишь скромные плоды.

Многим философам очень сложно отказаться от этого требования. Рациональные методы философствования, применявшиеся со времен Сократа, почти всегда предполагают необходимость определения терминов, тем самым заставляя всех участников дискуссии принять доктрину эссенциализма, пускай, как говорится, и чисто теоретически. Если отказаться от эссенциализма, некоторые из наших любимых типов доказательств окажутся практически бесполезными. Рассмотрим, к примеру, структуру аргументов, начинающихся с заведомо истинной дизъюнкции:

Или А, или не-А (что на это возразить?)

Если выбрать путь А, затем то-то-то, вы придете к выводу С;

если выбрать путь не-А, затем то-то-то, вы тоже придете к выводу С!

Следовательно, С установлено.