Насмешник

Я часто спрашиваю себя, какова история этих бродячих магов, скорее комедиантов, нежели заклинателей, которые, насколько знаю, нетипичны для территории Суэцкого канала. Теперь в Порт-Саиде мало туристов, обходящих лавки или сидящих в кафе. (Я помню время, когда все до единого сходили на берег, мужчины и женщины, покупали пробковые шлемы на пристани, и те, кто возвращался в Европу из тропиков, бросали их за борт, а арабы на лодках подбирали их.) Так вот, теперь «гали-гали» снуют между Порт-Саидом и Суэцем, поднимаются на пароход и в заранее объявленное время устраивают представления на палубе. Впервые я увидел их в феврале 1929-го, когда вынужден был несколько недель провести в порту. Их репертуар неизменен, как репертуар Д’Ойли Карта [205]. Свою профессию они получают по наследству. Мужчина, который сидел на корточках на палубе «Родезии», был, наверное, сыном одного из тех, чья назойливость тогда, в 1929-м, была довольно утомительной; или, может, он был одним их тех крохотных детишек, о которых я упомянул в книге, называвшейся «Ярлыки» [206]: «Там была маленькая арабская девочка, которая научилась превосходно подражать им, только, с редкой интуицией отбросив самую суть, она вообще не пробовала колдовать, а ходила от столика к столику в кафе, повторяя «гали-гали», и вынимала из холщового мешочка цыпленка и прятала обратно. Она была столь же занятна, как взрослые, и собрала денег не меньше их».

Ритуал «гали-гали» несет на себе отчетливый след войны и восходит, возможно, к 1915 году, это видно по шутливому козырянию и обращению: «Смотрите, офицер, сэр», когда они извлекают цыплят из внутреннего кармана. Кроме того, произнося свои заклинания, они взывают к миссис Корнуоллис-Уэст, героине давнего и забытого скандала. Но кто был зачинателем и когда? Большинство восточных и африканских колдунов практикуют общение с потусторонним миром. Несомненно, египетские маги сто лет назад занимались тем же. Должно быть, примерно во времена «Аиды», какого-нибудь неведомого портового чарли чаплина или грока [207]впервые осенила мысль разыграть подобный фарс, и, может, он был истинный прародитель всех «гали-гали». Хотел бы я знать, как оно было на самом деле.

Весь день медленно плывем по Каналу мимо унылейшего в мире пейзажа; восхищенные пассажиры облепили гакаборты и фотографируют, фотографируют без устали.

Помню, однажды я видел, как дезертировал солдат французского Иностранного легиона: перед самым завтраком прыгнул за борт и стоял с довольно бестолковым видом среди песков, глядя, как корабль плывет мимо него. Еще помню, как гораздо позднее, во время последней войны, я провел прекрасный вечер, обедая на Канале с двумя моряками, у которых было задание нанять как можно больше арабов для наблюдения за бомбардировщиками. Когда они сообщали о появлении вражеского самолета и всплеске от упавшей бомбы, движение по Каналу прекращалось до тех пор, пока ее не находили. Мне рассказывали, что итальянцы умно придумали сбрасывать глыбы соли, которые растворялись без следа. Ныряльщики целыми днями обшаривали дно, и Канал был блокирован так же, как если бы сбросили фугас. Но в этот день нашего путешествия не случилось ничего интересного. Все, что я видел, это спины пассажиров, выстроившихся вдоль борта и разглядывавших и фотографировавших ничто.

По мнению капитана, Канал — самое интересное место на всем маршруте нашего плавания.

Погода приятная, стало заметно теплей, но еще не настолько, чтобы оправдать повальное переодевание в шорты, не придающее персонам обоих полов элегантности.

6 февраля.В Красном море дует свежий прохладный бриз. Для англичанина идеальная компания в путешествии — это англичане. Со мной заговаривали лишь дважды; один раз женщина, принявшая меня за моего брата Алека, и в другой — мужчина, непостижимым образом заявивший, что учился в Кембридже вместе с Роналдом Ноксом.

Музыка, непрерывно звучащая из громкоговорителей, доставляет настоящее удовольствие пяти процентам пассажиров; для одного процента она сущее наказание; пятидесяти процентам она внушает подспудное ощущение благополучия; остальные ее не замечают.

8 февраля.После завтрака бросили якорь в Аденском порту. Стоянка продлится до полуночи. Базар устроен на большом плоту прямо под сходнями. Между пароходом и пристанью снуют моторные лодки.

С тех пор как я побывал тут последний раз, в Адене прибавилось зелени; не намного, но там, где раньше была одна только пыль, теперь виднеются отдельные островки листвы. Изначально мы оккупировали Берберу в Сомали, на той стороне пролива, чтобы было где выращивать капусту и фрукты для аденского гарнизона. Воду наконец нашли, проложили трубы. Больше вдоль дороги не брели бесконечные караваны ободранных верблюдов из Кратертауна. В домах поселка появились водопроводные краны и ватерклозеты. Я увидел только одного верблюда, и это был ухоженный верховой верблюд с севера страны, он лежал возле хозяина, отдыхавшего в арабской кофейне, и перед ним стояла корзина зелени.