Насмешка

Плечи Лиаль поникли, и обреченность погасила гнев в ее взоре. Она подняла глаза на барда. Лаисса Ренваль не обвиняла, не показывала обиду, в темной глубине ее глаз застыла лишь горькая насмешка. Она так и не обернулась к супругу, зная, что найдет на его лице. Девушка знала, как маска гнева искажает лицо ласса Ренваля, и ей не нужно было смотреть на него, чтобы понять его чувства.

- Стало быть, - Ренваль сделал первый неспешный шаг в сторону своей жены и певца, - ты говоришь, что моя супруга пустила в свое сердце другого мужчину? И у нее есть его вещь?

Бард открыл рот, но снова закрыл и отчаянно мотнул головой.

- Я ничего такого не говорил, господин, - произнес он и тяжело выдохнул, когда наместник приблизился к нему вплотную.

- У меня отменный слух, - криво усмехнулся Ландар, однако глаза его оставались холодны.

- И все же вы ослышались, - повторил Лиот и полетел на пол от удара в лицо.

- Повтори все то, что ты сказал, - потребовал Ренваль, наступая каблуком сапога на пальцы музыканта, не успевшего, ни встать, ни отдернуть руку. – Повтори, пес, - тихо и страшно потребовал наместник, усиливая нажим.

Лиот скривился, но закусил губу и молчал. Ландар Ренваль следил за гримасой боли своего барда.

- Повтори, или же останешься без пальцев, - в голосе наместника появились первые искры едва сдерживаемой ярости. – Что ты можешь, кроме того, что бренчать на своей лютне? Что ты будешь делать, когда останешься калекой? Повтори!

- Вам… послышалос-сь, - прошипел бард.

В его глазах появились слезы от боли, губа уже была прокушена до крови, и Лиаль вдруг показалось, что она слышит хруст ломаемых костей. И когда Лиот закричал, она закричала тоже, зажимая уши.

- Хватит! Прекратите!

Ренваль тут же обернулся к супруге, оставляя музыканта баюкать его руку. Ландар сделал к ней шаг, отдавшийся в висках девушки гулким ударом. Она попятилась под его взглядом и вздрогнула, увидев, как хищный оскал исказил лицо ласса. Лиаль запнулась о скамеечку и полетела на пол. Наместник, словно стрела, пущенная из лука, бросился за ней, схватил за плечи и рывком поставил на ноги.

- Покажи, - прошипел он. – Покажи то, что прячешь.

- Я ничего не прячу, - лаисса пыталась говорить твердо, но голос задрожал, выдавая ее страх.

- Мне обыскать тебя? – равнодушно поинтересовался Ландар.

Лиаль постаралась не думать, что у нее болят локти, которые она выставила назад, когда падала, это были мелочи. Но она пообещала, что никто не увидит медальона Гаэрда. Как Лиот понял, что это вещь принадлежит именно лассу Дальвейгу, лаиссе приходилось лишь догадываться. И сейчас Лиаль лихорадочно соображала, как сдержать свое слово. Страх перед гневом супруга отступил, и ей удалось взять себя в руки.

- Обыскивайте, - зло бросила она, сделав широкий жест, обводя покои.

Затем вырвалась из рук Ренваля и села в кресло, потому что от волнения дрожали ноги, и стоять оказалось тяжело. Наместник сузил глаза, пристально следя за своей супругой.

- Я ведь так и сделаю, - с угрозой ответил Ландар, направляясь к столику, на котором стояла шкатулка лаиссы. Лиаль отвернулась, в душе радуясь, что успела забрать оттуда медальон.

Лицо Ренваля исказилось, как только он отвернулся от супруги. Недавние мысли о том, что стоит признаться жене в своем истинном отношении к ней, сейчас подернулись пеплом. Он вообще сейчас старался ни о чем не думать, чтобы не сорваться. Если дать себе волю, то можно остаться вдовцом… Ландар вдруг резко обернулся и взглянул на Лиаль. Она сидела, закрыв глаза, бледная и решительная, словно собиралась выдержать яростный натиск супруга. «Чудовище», - вспомнил Ренваль слова, брошенные лаиссой в бреду.

Наместник скрипнул зубами и дошел до шкатулки. Она оказалась открыта, а значит, туда недавно заглядывали. Зачем? Лаисса Ренваль никуда не собиралась, значит, украшения ей были не нужны. Сняла и убрала? Но Лиа не надевала украшений в дорогу. Вообще странно, зачем ей понадобилась шкатулка. Ответ пришел сам собой, вызвав в душе новую бурю – чтобы прятать вещь того щенка, которого она пригрела на своей груди. Спасла, обогрела, влюбилась… А девица ли она еще?

Грохот от падения шкатулки с драгоценностями, сметенной рукой наместника, заставил Лиаль вскрикнуть и открыть глаза. Он стоял у столика, но теперь смотрел на жену тяжелым взглядом. Дыхание наместника было шумным и рваным, словно он долго-долго бежал. Девушка вжалась в спинку кресла, стиснув подлокотники побелевшими пальцами. И мужчина отлепился от своего места.

Он шел к ней, словно хищник крался к своей добыче, не сводя взгляда, придавившего Лиаль к ее месту. Бард, все еще сидевший на полу, забыл о своей руке и вскочил на ноги, бросаясь навстречу господину, но тот отшвырнул певца, кажется, даже не заметив этого. Ренваль сейчас видел лишь одну Лиаль, и в голове его кружила тысяча картин, в которых благородная лаисса отдавалась молодому проходимцу, как последняя шлюха.

- Ты была с ним, - хрипло произнес наместник, склоняясь над супругой и упираясь ладонями в подлокотники ее кресла. – Признайся, и я не сделаю тебе слишком больно.