Наследство Найтингейлов

— Но я ничего не знаю об оловянных рудниках, Кэролайн, — побледнел Оуэн. — Просто не представляю, что сказать ему, честное слово, не представляю, мой отец всегда .

— Оуэн, перестань ныть и вести тебя, как деревенский дурачок. Ты доказал, что способен на многое. Представишься, объяснишь, что ты мой партнер, и, поскольку мы в этой округе люди новые и никогда не имели дела с оловянными рудниками, необходимо как можно подробнее узнать о том, как ведутся дела. Постарайся обнаружить, не нужны ли какие-нибудь ремонтные работы. Как я уже сказала, проверь, сколько олова добывается. Да, и насчет жалованья рабочим.., ах, Оуэн, постарайся пользоваться собственными мозгами. Тебе прекрасно известно, что делать, запиши все, что мистер Питри скажет тебе. И не забудь проявить подобающую скромность. Не хочешь же ты, чтобы он оскорбился.

Оуэн зашагал к двери, и Кэролайн могла бы поклясться, что слышит, как он бормочет себе под нос:

— Мистер Питри, не будете ли так добры объяснить мне, каков годовой объем продукции рудников?

Она весело усмехнулась, покачала головой в надежде, что речь Оуэна не будет столь изысканной, и отправилась в конюшню, собираясь поехать в Тривеллес, к модистке. Да, да, именно так она и сделает, прежде чем поговорить с управляющим поместьем мистером Думбартоном. На землях Пенроузов было пять ферм, и пора узнать, в чем нуждаются арендаторы. Неплохо бы встретиться и с ними. Кроме того, ее подопечным необходима одежда, будь проклят этот скряга викарий! Мисс Мэри Патрисия рассказала, что жена викария продала одежду, купленную для них леди Элинор. Из вещей у девушек осталось лишь то, что было на них.

Кэролайн погладила по носу Реджину, давно уже вернувшуюся в стойло, несмотря на очевидную привязанность к Норту, дала ей морковку и с удовольствием понаблюдала, как Робин, единственный конюх, седлает кобылку. Но гнев на лицемерного викария продолжал бушевать в ее душе. Господи, как хотелось бы ей до него добраться!

— Превосходно, — произнесла она вслух и позволила конюху подсадить себя в седло. — Передай миссис Трибо, что я буду дома часа через два и, надеюсь, вместе с модисткой.

— Э-э-э, мисс Кэролайн…

— Да, Робби, в чем дело?

— Эти малышки с большим животами…

— Что-то не так?

Робин залился краской так, что побагровели даже уши.

— Э-э, то есть если я что-то смогу сделать.., помочь, значит.., только попросите.

— Спасибо, обязательно. Постарайся проследить, чтобы их никто не обидел во время прогулки. Особенно самую молодую, Элис. Она очень напугана. Будь с ними помягче, Робин.

Она пришпорила лошадку и выехала за ворота, оглянувшись через плечо на красивый кирпичный фасад, казавшийся таким ярким под полуденным солнцем. Особенно ей нравились пять фронтонов и четыре дымовые трубы, гордо возвышавшиеся на добрых двадцать футов над крышей. Теперь здесь ее дом. Однако вокруг самого особняка слишком мало деревьев и кустов. Вот и еще одно дело — поговорить с садовником, хотя она даже не знала, как его зовут.

Девушка снова улыбнулась. Может быть, стоит нанять в садовницы женщину и вообще превратить Скриледжи Холл в женское хозяйство.

И неожиданно она охнула, вспомнив о Ханимид Мэнор и миссис Тейлстроп. Придется попросить Норта найти хорошего управляющего, которому можно было доверять. Норт знает, что нужно сделать. Странно, что она без всяких колебаний доверяет ему. Чем бы она ни занималась, Норт всегда был в ее мыслях.., даже когда она думала совсем о другом, не о том, как он стоит перед ней, целует…

— Ох, Реджина, мне начинает казаться, что Норт постоянно здесь! И даже ты, ленивая кляча, просто обожаешь его, верно ведь? И все потому, что он дал тебе новое имя! Ха! Да будь у меня хоть немного здравого смысла, я снова переименовала бы тебя в Петунью!

Да, она не могла отделаться от мыслей о Норте. Кэролайн вспомнила о вчерашнем ужине. Кроме них, за столом был лишь Оуэн. Беннет снова отправился в Гунбелл пьянствовать с приятелями. И Кэролайн отдала бы новые чулки, чтобы Оуэн в этот момент очутился по крайней мере в двадцати милях от Скриледжи Холл. Но увы, он здесь и останется на месте. Вечер прошел очень весело, и они то и дело шутили и смеялись, наслаждаясь вкусной едой, пока не заговорили о мистере Ффолксе. Норт поднес к губам ложечку миндального бланманже, немного помолчал, вдыхая приятный аромат, и сказал:

— Твой отец, Оуэн, все еще не успокоился. Я говорил с ним днем. Он немного утихомирился, только закончив проклинать меня, моих предков до седьмого колена, Кэролайн и всех своих друзей. Я пытался урезонить его, Оуэн. Даже спросил, что с ним делать, поскольку он настолько одержим Кэролайн, что постоянно находится на грани безумия. Но он заявил, что понял, что не сможет заполучить ни ее, ни ее деньги.

— Пожалуйста, не смейте говорить так, словно меня нет в этой комнате! — обиделась Кэролайн. — Вы верите ему, Норт?