Наследный принц

Охмуреж шел долго и трудно – Ленчик пока не отошел от первой любви. Образ Светланы Алексеевны не исчезал, хотя и несколько потускнел. Опытная девица не торопилась, стараясь получше узнать о привычках и пристрастиях симпатичного рослого парня.

Ленчик учился хорошо, появилось много новых друзей, словом, обычная веселая студенческая пора. Кстати, на экономфак универа он поступил сам, без взяток и протекции.

Хитромудрая Галюня, для начала мелькавшая поблизости от объекта, на парах садилась поблизости, а затем шохом-мохом втерлась в ближний круг друзей-товарищей Ленчика. Естественно, такую красавицу только слепой не заметит, и вскоре на лекциях они сидели рядышком. Кстати, о Ленчике стервочка ни словом не обмолвилась поляку, хотя регулярно прыгала в его койку. Утрется, буржуй недорезанный. Ленчик – ее добыча, и делить с кем бы то ни было Галюня ее не собиралась.

После сдачи первой сессии студенты отметили сразу два праздника – подоспел Новый год. Вот тут-то юная аферистка и подловила нашего героя – соблазнила, не особо напрягаясь.

Федор, заметив признаки болезни Леона – устремленный в никуда взгляд, глупая улыбка не к месту, – срочно вызвал Рогова, ведавшего службой безопасности. Тот оказался в курсе событий и выдал полный расклад. Бывший ГРУшник весьма благодушно отнесся к новому Ленечкиному роману, что привело папу Федора в крайнее раздражение.

– Вениамин Григорьевич, вы верите в интуицию? – начал он довольно мягко.

Бывший контрразведчик вмиг подобрался – уж кому-кому, а ему шестое чувство не раз спасало жизнь.

– Так вот, Вениамин Григорьевич, с сего дня начнете разрабатывать Галину Азанову – родственники, друзья, связи, любовники… вплоть до ее планов на будущее. У меня плохие предчувствия, – тяжело вздохнул Дубов.

– Разрешите выполнять, Федор Иванович?

Хозяин особняка молча кивнул. Рогов стремительно выскочил из кресла и исчез. Был и нет.

«Умеет же, зараза, прикинуться ветошью, – одобрительно подумал Дубов. Затем его мысли опять вернулись к Ленчику: – Охо-хо, вроде воспитывал правильно, и учителя были отменные спецы, а вырос телок телком. Большой, добрый и наивный. Его в том жестоком мире сожрут и не подавятся, да и здесь, оставшись без опеки… Вон, одна сучка хитровые…ная уже нашлась. Ну ничего, на ушлую попу есть болт с обратной резьбой».

Прошли зимние каникулы, которые Федор с сыном и телохранителем Николаем провели в Греции и Испании.

В начале февраля пришел с первым отчетом Рогов, докладывал с довольно кислой физиономией.

– Вы оказались правы, Федор Иванович, – и он положил на стол тонкую папку.

Ознакомившись с досье, Федор, откинувшись в кресле, недолго думая, выдал:

– Вениамин Григорьевич, эта нечистая пара, я имею в виду гражданку Азанову и преподобного сайентолога, должна исчезнуть с Ленечкиных глаз. Но без физического устранения.

– Без проблем, Федор Иванович.

И экс-майор опять внезапно исчез. Дубов даже принюхался – не пахнет ли серой?

* * *

Перед весенней сессией в универе разразился скандал: наркоконтроль задержал студентку первого курса экономического факультета Азанову Галину Александровну с тридцатью дозами чистейшего героина. Галюне светил немалый срок, который впоследствии, благодаря усилиям адвоката и прочим смягчающим обстоятельствам, скостили до семи лет. Что, впрочем, тоже не хило.

С главным сайентологом Джозефом Споком вышло еще хлеще. Он сел пожизненно. Кроме статьи за распространение наркотиков – у него на съемной квартире нашли около полутора килограммов героина, – ему вменили и мошенничество. Обобранные сектанты подали на поляка в суд.

Ленчику же папа дал возможность насладиться порнухой, в которой главными действующими лицами были его Галюня и преподобный отец Джозеф. Парочка кувыркалась на широченном сексодроме, не подозревая о видеосъемке.

Любовь ушла – завяли помидоры. И внутренне опустошенный Ленчик стал готовиться к сессии.

Спустя несколько дней после суда Дубов мрачно сидел в своем кабинете и перекатывал в пальцах золотую монету с ликом Диона III, чеканенную здесь, на Земле.

В дверь деликатно постучали, и, не дождавшись ответа, объявился бывший контрразведчик.

– Присаживайтесь, Вениамин Григорьевич. Тут такое дело, думаю, с девицей у нас получился перебор. Семь лет колонии, сломаем девчонке жизнь, да и вообще…

– Согласен, Федор Иванович, попала она по-крупному, но можно переиграть. Переквалифицируем статью, уберем лишние вещдоки. Два года поселения нормально будет?

– Вполне, – кивнул Дубов. – Но вызвал я вас не только по этому делу. Что вы можете сказать о Леониде? Объективно.

Рогов задумчиво посмотрел в окно, похмыкал.

– Ваш сынок, уж извините за откровенность, домашний мальчик. Почти «ботаник», не знает изнанки реальной жизни.

– Вот-вот! – И Федор хватил кулаком по столу. – А ведь ему в будущем предстоят тяжелые испытания. В тех краях, куда он отправится, проблемы решают радикально.

И Дубов чиркнул себя по горлу большим пальцем.

– Вроде воспитывал в строгости, а вырос сынок телок телком. Нужно что-то делать, причем в срочном порядке.

Помолчав, выдал мысль:

– Кто или что может сделать из сына мужчину? Армия.